Мультифакторность перевода: проблема теории и необходимость практики

Филиппова Ирина Николаевна – доцент кафедры переводоведения и когнитивной лингвистики, Московский государственный областной университет, г. Москва, Россия

Статья подготовлена для публикации в сборнике «Актуальные вопросы переводоведения и практики перевода».

Актуальные процессы в гуманитарной области основаны на постнеклассической рациональности [1, c. 35], а их результатом становится развитие новых методик, среди которых следует в первую очередь упомянуть логику нечетких множеств [2, с. 97–104] и синергетизм [3–9; 10], являющихся частными формами методологии холизма. Применение холизма к лингвистическим реалиям [2, с. 101–115; 11] оправдано несколькими факторами и характеристиками лингвистических объектов. Во-первых, речь (динамическая реализация языка в коммуникации) обладает субъективизмом, т.к. каждое речевое произведение (устное / письменное) зависит от субъекта речи, неотделимо от него и возможно только в коммуникативной телеологической заданности. Во-вторых, лингвистические термы каждого объекта (в статической составляющей языка) множественны. Это очевидно в явлении многозначности и синонимии (на всех языковых уровнях) и особенно ярко (и нередко, интерферентно) проявляется в двуязычной коммуникации при расхождении систем, норм и узусов контактирующих языков. В-третьих, речевое взаимодействие коммуникантов носит синергетический (самоорганизующийся) характер.

Особыми перспективами обладает приложение холизма к переводоведению, основными объектами которого являются мультифакторные самоорганизующиеся системы. Технологии перевода для передачи содержания одного ИТ располагают широкой парадигмой потенциальных переводческих решений и могут равноценно реализовать авторскую пропозицию в синонимических (но нетождественных) лексико-семантических, синтаксических, коммуникативных (тема-рематических) вариантах ПТ.

Эффективное применение в области языкознания, особенно в переводоведении, идей и принципов холизма (имплицитно заложенных, но не получивших полной вербализации) выявляется в публикациях О.И. Максименко, А.В. Олянича, Т.Г. Поповой, Г.Т. Хухуни, Р.Р. Чайковского и др. [11–25].

Возможность использования холизма в переводоведении продиктована следующими обстоятельствами.

1. Многогранность переводческой проблематики и нелинейность многомерного переводческого пространства определяет специфику перевода как синергетической деятельности [26–30], которая не может быть реализована на методологических началах редукционизма. Основное преимущество холизма как методологии перевода объясняет системность (а не совокупность!) языковых единиц в речи, для межъязыковой и межкультурной передачи которых недостаточно субститутивных и трансформационно-эквивалентных решений частных задач, т.к. они могут привести к коммуникативной неудаче в сверхтекстовом пространстве (особенно при передаче различных форм интертекста: аллюзий, реминисценций и т.п.).

2. В коммуникативном акте участвуют автор ИТ, языковой посредник и реципиент / реципиенты ПТ. При этом личностные характеристики всех участников коммуникации не являются составляющей лингвоэтнического барьера, но не могут быть исключены из акта и опосредуются в лингвистических объектах. Так, Т.Г. Попова отмечает различие «ментальных пространств» и «вербальных кодов» автора ИТ, переводчика и реципиента ПТ [15, с. 65], В.В. Ощепкова подчеркивает влияние личностных характеристик коммуникантов на выбор «социогеографических» кельтицизмов, выделяя такие особенности коммуникантов, детерминирующих выбор того или иного синонима, как место рождения и проживания, общение с земляком или носителем иного варианта английского языка и т.п. [31]. В работах Е.В. Сидорова подчеркивается значение личностей коммуникантов в двуязычном общении: «одним из наиболее ярких свойств межкультурной коммуникации является различие в ценностях (ценностных установках), характерных для личностей, вступающих в межкультурную коммуникацию и реализующих в ней свою коммуникативную деятельность» [32, с. 166]. «Ситуация резкого расхождения ценностных миров коммуникантов особенно характерна для межкультурной коммуникации» [32, с. 171]. В работах А.Д. Швейцера заложена идея о необходимости прагматической составляющей в переводе: «если содержание исходного и конечного текста воспринимается по-разному их получателями, то из этого следует, что перевод как двуязычный коммуникативный акт не достиг своей цели» [33, с. 239].

3. Самоорганизующийся характер перевода как коммуникативной деятельности по межъязыковому и межкультурному посредничеству детерминирует трансцендентальность результата перевода, т.е. множественность, «неединичность» переводческого решения. Множество переменных величин, влияющих на результат перевода, а также широкие возможности перефразирования (контекстуальная синонимия) определяют неединичность переводческого решения. Иными словами, в рамках высказывания возможен не один, а несколько «правильных» вариантов перевода» [34, с. 172]. Поливариантность потенциально адекватных ПТ определяется многоаспектностью деятельности по межъязыковому посредничеству и множественностью взаимообусловленных объективных (таких, как форма коммуникации, контактирующие языки, жанрово-стилистические особенности тестов определенного дискурса) и субъективных факторов (таких, как нормы перевода в конкретный исторический период, личности коммуникантов, их социальные, профессиональные, коммуникативные навыки, гендерная, политическая, религиозная принадлежность, их эмоционально-физическое состояние и т.п.). Еще в работах М.М. Бахтина [35] отмечены такие свойства лингвистических объектов, приложимые к практике перевода и неполно объективированные переводоведением, как диалогичность, неповторимая индивидуальность, завершенная целостность, актуализированность и потенциальность.

Возможности различных интерпретаций в рамках одноязычия посвящены работы многих языковедов и переводоведов [34, с. 31–32; 36-38; 39, с. 33–34]. В двуязычии, несомненно, происходит многократное увеличение потенциальных прочтений смысла, смещении пропозиций, генерализации / спецификации, компрессии / избыточности, что формирует переводную множественность и вызывает «переводную дисперсию» [23, с. 8–9].

Таким образом, двуязычное общение, при необходимости включающее несколько стадий (или уровней, этапов) кодирования и декодирования информации, приводит к множественности смыслов внутри одного ИТ и появлению нескольких гипотетически адекватных ПТ. «Качество принимаемого прагматиком-переводчиком решения определяется несколькими одинаково важными критериями, часто входящими в противоречие и необязательно чисто филологическими, и поэтому задача перевода сводится к процедуре многоцелевой оптимизации. <…> Это говорит в нашем случае о том, что перевод имеет некоторое множество решений с потенциально неулучшаемыми показателями качества. Опытным переводчикам известно, что может быть несколько одинаково хороших переводов одного и того же текста. Каждый перевод обладает сильными и слабыми сторонами, и каждый перевод открыт для улучшения» [39, с. 78–79].

Подробнее этот тезис и попытка его обоснования представлены в следующем примере, где основное внимание анализа сознательно направлено на отдельный лексический сегмент ИТ. При рассмотрении грамматических особенностей вербализации вариативность ПТ возрастает. Таким образом, множество переменных, имплицируемых в коммуникативный процесс при опосредовании его переводом, создает «трудноисчислимую» [11, с. 45–46] парадигму переводческих решений. При осуществлении трансляции следует различие когнитивного уровня потенциального получателя ПТ для демонстрации множественности альтернатив переводческого решения.

SPRECHER: Die 70er Jahre beginnen spannend, zumindest im Fernsehen. Die älteste noch laufende Krimiserie der Bundesrepublik Deutschland, der "Tatort", läuft 1970 zum ersten Mal. "Taxi aus Leipzig" führt den Kommissar aus der Bundesrepublik sogar gleich in die DDR.

RÜDIGER DINGEMANN (Historiker): Es hat etwas damit zu tun, mit der Entspannungspolitik der sozialliberalen Koalition, mit dem Bemühen, sich nach Osten zu wenden und den Brüdern und Schwestern, wie man damals noch sagte, in der DDR sich sozusagen näherte [40].

Достаточно высокий уровень фоновых знаний о Германии у носителя ПЯ позволяет сформулировать следующий ПТ: Это было связано с новой Восточной политикой коалиции социал-демократов и либералов (или: Социал-демократической партии и либеральной Свободной демократической партии) в ФРГ, со стремлением и сблизиться с нашими, как тогда говорили, братьями и сестрами в Восточной Германии.

При более низком уровне преинформационного запаса получателя указание на новую Восточную политику и детализация информации о составе коалиционного правительства может вызвать затруднения в восприятии, особенно в устной форме коммуникации. Более подробная компенсация (указание на идеолога этой политики – канцлера Вилли Брандта) и еще большая детализация сведений внутри текста (осуществимые только в письменной коммуникации) представляется обременяющей коммуникацию и способной спровоцировать отказ от восприятия. Очевидно, в таком случае, следует прибегнуть к прагматической адаптации и изъять реалии, максимально генерализируя значение: Это было связано со стремлением правительства ФРГ наладить отношения с ГДР и сблизиться с нашими, как тогда говорили, братьями и сестрами в Восточной Германии.

Вне поля исследования в современном переводоведении остаются коммуникативная ситуация, уровни когнитивного, социокультурного, профессионального и т.п. опыта коммуникантов. Однако исключить их из переводческой реальности невозможно, а разработать универсальный аппарат для их описания представляется перспективой не одного исследования, а (по меньшей мере) цикла исследований. В рамках проводимого автором исследования определена и обоснована общая принципиальная неисключимость этих составляющих процесса перевода.

Представленный пример показывает, что прогноз определенных свойств адресата ПТ представляет собой необходимый компонент работы переводчика и должен быть постоянно актуализируемым навыком в каждом акте языкового посредничества. «Поскольку коммуникация – это процесс человеческий, для организации деятельности говорящего-отправителя сообщения имеют значение на самом деле свойства не действительного реципиента, подчас неизвестные адресанту, а именно мыслимые адресантом свойства предполагаемого адресата. Мыслимые свойства (образы свойств) могут приближаться к свойствам реального адресата или удаляться от них, но как системный фактор коммуникации имеет значение именно образ свойств адресата, принимаемых за сами эти свойства» [41, с. 194]. Аналогично участникам общения прогноз определенных свойств (когнитивных, культурных, возрастных, гендерных, профессиональных и пр.) адресата ПТ осуществляется и переводчиком в процессе его взаимодействия с ИТ в письменной коммуникации и адресантом ИТ в устной коммуникации.

Таким образом, можно считать установленными мультифакторность перевода как процесса и поливариантность перевода как текста. При этом мультифакторность перевода детерминирована мультисубъектностью переводческого процесса (коммуникативной деятельностью автора ИТ, переводчика и реципиента ПТ), асинхронностью коммуникации, опосредованной переводом (особенно в письменной форме коммуникации) и трансцендентальным характером перевода. Практическая необходимость осознания мультифакторности перевода ожидает своего адекватного восприятия в переводоведении и смене методологического ядра перевода.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1.  Берков, В.Ф. Философия и методология науки. – М.: Новое знание, 2004. – 336 с.

2.  Максименко, О.И. Формальные методы оценки эффективности систем автоматической обработки текста: дис. … д-ра филол. наук. – М., 2003. – 447 с.

3.  Пономаренко, Е.В. Функциональная системность дискурса и предпосылки развития лингвосинергетики // Вестник Российского университета дружбы народов. Сер.: Лингвистика. 2006. № 2. – С. 22–27.

4.  Пономаренко, Е.В. О принципах синергетического исследования речевой деятельности // Вопросы филологии. 2007. № 1. – С. 14–23.

5.  Пономаренко, Е.В. Лингвосинергетика бизнес-общения с позиций компетентностного подхода (на материале английского языка). – М.: Изд-во МГИМО(У), 2010. –151 с.

6.  Пономаренко, Е.В. Лингвосинергетика и проблемы риторики делового общения // Лингвострановедение: методы анализа, технология обучения VI. 2009. – С. 40–49.

7.  Пономаренко, Е.В., Радюк А.В. Смысловой синергизм как основа актуализации коммуникативных стратегий и тактик английского делового дискурса // Научный вестник Воронежского государственного архитектурно-строительного университета. Сер.: Современные лингвистические и методико-дидактические исследования. 2013. № 2 (20). – С. 34–42.

8.  Пономаренко, Е.В. О самоорганизации и синергизме функционального пространства английского дискурса // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Сер.: Гуманитарные науки. 2013. Т. 18. № 13. – С. 131–140.

9.  Пономаренко, Е.В. О функциональной самоорганизации речевых средств в английском деловом дискурсе // Вестник Самарского государственного университета. 2013. № 5 (106). – С. 80-84.

10.  Астафурова, Т.Н., Олянич А.В. Лингвосемиотика института высшего образования // Вестник Волгоградского государственного университета. Сер. 2: Языкознание. 2013. № 1. – С. 71-78.

11.  Максименко, О.И. Оценка интеллектуальных лингвистических систем методом нечеткой логики // Вестник Московского государственного областного университета. Сер.: Лингвистика. 2011. № 6. Т. 2. С. 44–48.

12.  Максименко, О.И. Формализованная лингвистика. М.: МГОУ, 2013. –190 с.

13.  Астафурова, Т.Н., Олянич А.В. Лингвосемиотика цвета в институциональной коммуникации // Вестник Волгоградского государственного университета. Сер. 2: Языкознание. 2014. № 1. –С. 34–45.

14.  Олянич, А.В. Лингвосемиотика этической интеракции: знак, слово, текст (дискурс) // Актуальные проблемы филологии и педагогической лингвистики. 2014. № 16. – С. 218–238.

15.  Попова, Т.Г. Культурологическая концепция перевода и проблемы межкультурной коммуникации // Иностранные языки в высшей школе, 2011. № 1. – С. 62–66.

16.  Попова, Т.Г. Процесс перевода во взаимодействии культур // Личность. Культура. Общество. 2011. Т. 13. № 2. – С. 197–204.

17.  Хухуни, Г.Т., Валуйцева, И.И. Повторный перевод сакрального текста: «возвращение» или «обновление» // Вестник МГИМО Университета. 2009. № 6. –С. 132–138.

18.  Хухуни, Г.Т., Анурова, О.А. Лексические модернизмы в оригинале и переводе // Вестник Московского государственного областного университета. Сер.: Лингвистика. 2010. № 6. – С. 94–99.

19.  Хухуни, Г.Т., Осипова, А.А. Обновление переводов Священного Писания: причины и следствия // Вестник Московского государственного областного университета. Сер.: Лингвистика. № 4. – С. 51–54.

20.  Валуйцева, И.И., Хухуни, Г.Т. Различные переводы Библии: проблема сосуществования // Вестник Московского университета. Сер. 22: Теория перевода. 2013. № 4. – С. 26–35.

21.  Хухуни, Г.Т., Осипова, А.А. Библейский перевод: «архаисты» и «модернизаторы» // Филологические науки. Вопросы теории и практики. 2013. № 6-2 (24). – С. 199–203.

22.  Хухуни, Г.Т., Осипова, А.А. О понятии прогресса в переводах Священного Писания // Вестник Ленинградского государственного университета им. А.С. Пушкина. 2013. Т. 7, № 2. – С. 210–219.

23.  Ершова, Е.А., Музыченко, Е.Я., Чайковский Р.Р. Художественный перевод и межъязыковая диверсификация смысла (на материале переводов «Дуинских элегий» Р.М. Рильке на английский, русский и украинский языки) // Вестник Северо-Восточного государственного университета. 2011. Т. 15. № 15. – С. 8–10.

24.  Лысенкова, Е.Л., Чайковский, Р.Р. Художественный перевод в контексте пространства и времени // Вестник Иркутского государственного лингвистического университета. 2012. № 2s (18). – С. 147–156.

25.  Чайковский, Р.Р. Этика художественного перевода в аспекте поликультурности // Вестник Московского государственного лингвистического университета. 2013. № 15 (675). – С. 229–243.

26.  Олянич, А.В. Презентационные стратегии в межкультурной коммуникации (лингвопрагматический и когнитивный аспекты) // Известия Нижневолжского агроуниверситетского комплекса: Наука и высшее профессиональное образование. 2007. № 1. – С. 125–138.

27.  Астафурова, Т.Н., Олянич, А.В. Лингвосемиотика нейтрализации социальных фобий // Вестник Волгоградского государственного университета. Сер. 2: Языкознание. 2012. № 1. – С. 86–92.

28.  Астафурова, Т.Н., Олянич, А.В. Лингвосемиотика глюттонических стереотипов: суеверия, предрассудки и предубеждения в этнических пищевых предпочтениях // Общество и человек. 2014. № 1 (7). – С. 16–24.

29.  Пономаренко, Е.В. Межнациональное деловое общение: убеждение или манипуляция // Проблемы эффективности делового общения на иностранном языке. 2011. –С. 60–64.

30.  Пономаренко, Е.В., Харьковская, А.А. Риторическое воздействие как фактор межнационального делового общения // Язык и коммуникация в современном поликультурном социуме. 2014. – С. 111–117.

31.  Абрамова, Е.И., Ощепкова, В.В. Особенности функционирования кельтицизмов, характеризующих природные объекты, в английском языке // Вестник Московского государственного областного университета. Сер.: Лингвистика. 2013. № 6. – С. 52–56.

32.  Сидоров, Е.В., Сидорова, Н.А. Базовая структура аксиологического измерения речевой коммуникации // Вестник Нижегородского государственного лингвистического университета им. Н.А. Добролюбова. 2009. № 6. – С. 166–172.

33.  Швейцер, А.Д. Перевод и лингвистика. М.: Воениздат, 1973. – 280 с.

34.  Нелюбин, Л.Л. Толковый переводоведческий словарь. 3-е изд., перераб. М.: Флинта: Наука, 2003. – 320 с.

35.  Бахтин, М.М. Эстетика словесного творчества. M.: Искусство, 1979. –424 с.

36.  Нелюбин, Л.Л., Хухуни, Г.Т. Наука о переводе (история и теория с древнейших времен до наших дней). М.: Флинта: МПСИ, 2006. – 416 с.

37.  Нелюбин, Л.Л. Введение в технику перевода (когнитивный теоретико-прагматический аспект). М.: Изд-во МГОУ, 2007. – 201 с.

38.  Нелюбин, Л.Л. Введение в технику перевода (когнитивный теоретико-прагматический аспект). М.: Флинта: Наука, 2009. –216 с.

39.  Ярцев, Ю.А. Искусство и практика перевода. Иное видение при переводе технических текстов с русского на английский. Диверсификация приемов перевода. СПб.: ИД «Петрополис», 2010. – 300 c.

40.  Leben in den 70-ern // DW: сайт [Электронный ресурс]. URL: http://www.dw.de/leben-in-den-70ern/a-4216793 (дата обращения: 30.04.2009).

41.  Сидоров, Е.В. Опережающее понимание в межкультурной коммуникации // Вестник Нижегородского государственного лингвистического университета им. Н.А. Добролюбова. 2009. № 4. – С. 190–195.