+7 (831) 262-10-70

НИЖНИЙ НОВГОРОД, УЛ. Б. ПОКРОВСКАЯ, 42Б

+7 (495) 545-46-62

МОСКВА, УЛ. НАМЁТКИНА, Д. 8, СТР. 1, ОФИС 213 (ОБЕД С 13:00 до 14:00)

ПН–ПТ 09:00–18:00

Контекстуальная псевдоэквивалентность

Автор: Томилова Александра Игоревна, ассистент кафедры теоретической и прикладной лингвистики УрГПУ.
Статья подготовлена для публикации в сборнике «Актуальные вопросы переводоведения и практики перевода».

 

Для определения понятия контекстуальной псевдоэквивалентности мы применяем методику “от обратного”, предложенную для описания понятия переводческой псевдоэквивалентности К.Д. Грецовой, по мнению которой однозначная интерпретация понятия эквивалентности способствовала бы более четкому определению того, что ею не является [2; с. 23]. Таким образом, мы рассмотрим понятие контекстуальной эквивалентности и в его свете определим понятие контекстуальной псевдоэквивалентности.

При переводе с одного языка на другой приходится учитывать действие одних и тех же факторов логико-семантического порядка для передачи одного и того же смыслового содержания. При письменном переводе предварительное прочтение и анализ переводимого текста позволяют заранее определить характер содержания, идейную установку и стилистические особенности материала, чтобы иметь критерий для выбора языковых средств в процессе перевода [5].

Однако уже в ходе анализа текста в нем выделятся такие «единицы перевода», будь то отдельные слова, словосочетания или части предложения, для которых в данном языке, в силу создавшейся традиции, существуют постоянные незыблемые соответствия. Правда, в любом тексте такие эквивалентные соответствия составляют незначительное меньшинство. Неизмеримо больше будет таких «единиц перевода», для передачи которых переводчику придется выбирать соответствия из богатейшего арсенала средств того или иного языка, но и этот выбор, по мнению Я.И. Рецкера, далеко не произволен. Конечно, он отнюдь не ограничивается показаниями двуязычного словаря. Никакой словарь не может предусмотреть все разнообразие контекстуальных значений, реализуемых в речевом потоке, точно так же, как он не может охватить и все разнообразие сочетаний слов [5].

Последнее, на наш взгляд, является одним из источников возникновения контекстуальной псевдоэквивалентности. Две лексические единицы могут быть относительно эквивалентны в своих словарных значениях, но их реализация в рамках определенного контекста и определенного языкового окружения может вызвать у переводчика ложные аналогии. Например: французское “décoration” и русское “декорация”. Обратившись к толковым словарям французского и русского языков, мы выяснили значения этих слов:

décoration –n.f. 1.Action, art de décorer ; ensemble de ce qui décore. La décoration d’un appartement. 2.Insigne d’une distinction honorifique d’un ordre de chevalerie;

Декорация – [франц. décoration] живописное или архитектурное изображение места и обстановки действия, устанавливаемого на сцене. || О том, что является показным, служащим для прикрытия недостатков, непривлекательной сущности чего-л.

Таким образом, очевидно, что в своих словарных значениях эти лексические еденицы практически эквивалентны, несмотря на незначительное расхождение в объеме значения данных слов. Но выражение décerner une décoration à qn (наградить кого-либо орденом) может вызвать некоторые трудности у русского переводчика.

Поэтому, по мнению Я.И. Рецкера, теория перевода может устанавливать лишь функциональные соответствия, учитывающие зависимость передачи определенных смысловых категорий от действия различных факторов. Этот принцип действителен и при определении контекстуальных значений, и при осуществлении различных лексических трансформаций. Контекстуальные значения часто определяются путем интерполяции словарных значений. Трансформации подчиняются логико-семантическому принципу с учетом стилистических и экспрессивных факторов [5].

Таким образом, Я.И. Рецкер считает, что в процессе перевода выстраиваются три категории соответствий: 1) эквиваленты, установившиеся в силу тождества обозначаемого, а также отложившиеся в традиции языковых контактов; 2) вариантные и контекстуальные соответствия и 3) все виды переводческих трансформаций. Я.И. Рецкер также указывает в своей работе на принципиальное различие между первой – эквивалентной категорией и двумя остальными. Эквивалентные соответствия относятся к сфере языка, тогда как две последние – к речи. Когда в процессе перевода отрезки речевого потока подвергаются переработке в соответствии с нормами переводящего языка, эквиваленты выделяются своим постоянством и относительной независимостью от окружения. Там, где между языками установилось традиционное эквивалентное соответствие, переводчик фактически лишен возможности выбора. Отказ от использования эквивалента в исключительных случаях должен быть оправдан особыми условиями контекста или обстановки [5].

Учитывая прагматическую направленность текста, Ю. Найда выделяет динамическую и формальную эквивалентность. Динамическая эквивалентность предполагает создание связи между сообщением и его получателем на языке перевода, которая была бы приблизительно такой же как связь между сообщением и его получателем на исходном языке. При соблюдении формальной эквивалентности внимание концентрируется на самом сообщении, на его формальном и содержательном соответствии различным элементам языка-источника [4]. Именно здесь, по мнению К.Д. Грецовой, возникает опасность появления «ложных друзей» переводчика [2]. Ю. Найда определяет их как заимствованные или похожие слова близкородственных языков, которые выглядят эквивалентными, но не всегда являются таковыми [4].

Некоторые авторы по праву отводят контексту немаловажную роль при определении эквивалентов при переводе. Так В.Г. Гак и Ю.И. Львин помимо словарных эквивалентов, которые могут быть использованы при переводе во многих контекстах, выделяют так же и контекстуальные эквиваленты, которые переводчик должен использовать в случаях, когда использование словарных эквивалентов невозможно [1]. В своей работе В.Г. Гак и Ю.И. Львин не упоминают контекстуальные псевдоэквиваленты, но на наш взгляд, отказ от словарного эквивалента в пользу контекстуального может как обогатить перевод, так и натолкнуть на ложную аналогию, которая в свою очередь приведет к контекстуальной псевдоэквивалентности. Например: французское “manière” переводится на русский язык как “манера, способ, образ действий”, но “manière de penser” – мышление, а не манера думать; французское “démonstration” переводится как “доказательство, показ, демонстрация”, но словосочетания “démonstrations d’amitié” или “démonstrations de joie” – проявление дружбы или радости, а не их доказательства.

В.Л. Муравьев в своей работе, приводя классификацию псевдоэквивалентов, выделяет особую категорию слов, которые нельзя назвать «ложными друзьями переводчика», исходя из их словарных значений. В эту категорию, по мнению автора, вошли псведоэквиваленты по частоте употребеления (например, фр. wagon // русск. вагон, но в речи чаще употребляется синоним voiturе) и контекстуальные псведоэквиваленты [3].

По мнению автора, среди контекстуальных псведоэквивалентов могут быть выделены:

1) французские параллельные слова, которые в определенной синтаксически сходной русской конструкции не употребляются. Так, оригинал соответствует фр. original, но читать в оригинале передается сочетанием lire dans le texte, то есть вместо ожидаемого original мы имеем слово texte.

2) французские слова, которые в определенной синтаксически не сходной русской конструкции не употребляются. Так паника соответствует фр. panique, но впадать в панику будет переведено как s’affoler.

3) французские сходные слова в определенной, более эллиптической по сравнению с русской, конструкции не употребляются. Например, фразу Шолохов, лауреат Нобелевской премии следует передать фр. Cholokov, prix Nobel, при теоретически возможном варианте Cholokov, lauréat du prix Nobel.

Автор отмечает также стилистическую несоотнесенность параллельных слов в русском и французском языках. Например, фр. voyage // русск. вояж, которое имеет иронический оттенок [3].

Таким образом, согласимся с С. В. Грецовой в том, что понятие переводческого псевдоэквивалента не получило до сих пор исчерпывающего определения [2; с. 45], соответственно границы понятия контекстуального псевдоэквивалента так же до конца не установлены.

 

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1.      Гак, В.Г. Практический курс перевода – французский язык / В.Г. Гак, Ю.И. Львин – М. 1969.

2.      Грецова, С.В. Переводческие псевдоэквиваленты в лексике французского и русского языков: дис. на соиск. учен. ст. канд. фил. наук. – Екб., 2008.

3.      Муравьев, В.Л. Псевдоэквивалентные пары слов в русском и французском языках : автореф. дис. на соиск. учен. ст. канд. фил. наук / В.Л. Муравьев – М., 1970.

4.      Найда, Ю. К науке переводить. // Вопросы теории перевода в зарубежной лингвистике. - М.: Международные отношения. 1978. – С. 114–137.

5.      Рецкер, Я.И. Теория перевода и переводческая практика. – 2004 / http://linguistic.ru/index.php?id=208&op=content