Лингвистическая сущность диалогической речи, ее роль и место в системе национального литературного языка
Автор: Грибова Полина Николаевна – доцент кафедры основ английского языка факультета английского языка Нижегородского государственного лингвистического университета им. Н.А. Добролюбова
Статья подготовлена для публикации в сборнике «Актуальные вопросы переводоведения и практики перевода».
Последняя четверть XX столетия в развитии отечественного языкознания ознаменована становлением «коллоквиалистики», как самостоятельного раздела лингвистики, имеющей в виду теоретическое изучение особенностей повседневной неофициальной разговорной речи. И хотя за истекший период появилось огромное количество разного рода работ по проблемам разговорной диалогической речи на материале различных языков, интерес ученых к исследованию особенностей разговорной речи не только не ослабел, но, наоборот, приобрел форсированный характер.
Диалог как универсальная естественная форма человеческого общения представляет собой совокупность дополняющих друг друга реплик, коррелирующих между собой в структурном, семантическом и функциональном планах. Такое речевое произведение рассматривается ныне как явление дискурса, под которым лингвисты понимают «язык в том виде, в котором он используется в социальном контексте и включается в сеть личностных и социальных отношений /обычаи, обязательные правила, способы мышления, предпочитаемая норма поведения человека/» [1, с. 102].
Если традиционная нормативная грамматика описывает определённые каноны «нормированной» речи, ориентируясь в основном на восприятие и понимание её читателем / слушателем без учёта их возможных ответных реплик-реакций, то грамматика диалогической речи, опирающаяся на функционально-коммуникативный подход, представляет язык в его подлинной, естественной функции, в его действии как средства общения людей. Диалогическая речь является самой древней и универсальной формой речевого общения, присущей всем языкам мира, формой существования языка, в которой «бьётся и кипит языковая жизнь» [2, с. 126].
В лингвистической литературе диалогическая речь трактуется как особый вид речевой деятельности, характеризующийся ситуативностью, наличием двух или более коммуникантов, быстротой и непосредственностью процесса отражения явлений и ситуаций объективного мира, активностью говорящих в отношении выражения своего индивидуального отношения к фактам, обилием эмоциональных реакций, персональной направленностью.
Как наиболее употребительная форма речевой коммуникации она отличается от других форм речи, прежде всего, естественностью. Небезынтересна в этом плане мысль Л.В. Щербы: «Монолог является в значительной степени искусственной языковой формой, подлинное своё бытие язык обнаруживает лишь в диалоге» [3, с. 3-4].
Специфичность диалога, сложность его структуры обусловлены взаимодействием целого ряда факторов, которые необходимо учитывать при исследовании, а именно, определённого психического состояния говорящего и слушающего, а также с учётом того факта, что коммуниканты являются членами определённого человеческого коллектива с устоявшимися нормами и правилами речевого поведения. Любая коммуникация, нацеленная на речевую деятельность, происходит ситуативно, то есть для конституирования диалогической речи необходимо не менее двух общающихся, говорящих на одном языке и имеющих общую тему разговора, а также определённых условий общения. «Разговорная речь – это прежде всего речь ситуаций …, какие бы сложные мысли не выражали собеседники в процессе разговора, они всегда будут опираться на ситуацию, в которой протекает разговор» [4, с. 92]. Опора на ситуацию обусловливает недосказанность, ненужность мобилизации всех слов, композиционную простоту высказываний.
Диалогическая речь в обычных условиях может быть охарактеризована как в значительной степени спонтанный, полуосознанный относительно формы процесс. Эти особенности повседневного языкового общения – «неподготовленность» актов говорения и отсутствие у говорящего пристального внимания к вопросам формы – ведут к широкому использованию готовых моделей, штампов. По мнению Ф. Лейзингер, «диалоги нередко целиком состоят из стереотипных ответов на стереотипные вопросы; многие вопросы представляют собой не что иное, как стимулы, для которых уже есть образцы готовых ответов» [5, с. 155]. Аналогичную мысль высказывает Е.М. Розенбаум и отмечает, что «специфика диалогической речи … проявляется в особом синтаксическом оформлении высказываний и в наличии речевых клише» [6, с. 5]. Это основано на том, что форма вопроса настолько предопределяет форму ответа, зафиксированного в качестве образца, что нет необходимости повторять сам образец, поэтому естественный ответ включает лишь тот член предложения, к которому задаётся вопрос.
Регулярное построение реплик в соответствии с заданной грамматической моделью приводит к необходимости пересмотреть известное положение о том, что неподготовленность диалога ведёт к пренебрежению выбором формы. Здесь, по нашему мнению, на первый план выступают речевые автоматизмы. Это вытекает из того, что, по словам Л.П. Якубинского, «диалогическая форма способствует протеканию речи в порядке автоматической деятельности» [7, с. 53]. Эти речевые автоматизированные модели диалога закладываются в интеллектуальные, в частности, языковые способности человека по мере накопления им опыта владения языком и по мере совершенствования уже приобретённых навыков и умений. «В реальной действительности то, что мы усвоили в результате привычки, является не только непосредственно доступным в любое время, но и постоянным приобретением» [8, с. 50].
Диалог считается особым видом текста, который всегда является составным, сложенным из нескольких частей, зачастую несамостоятельных. Нужное содержание складывается из смысла, заложенного в речевых отрезках с явным словесным выражением, и из подразумеваемого. Среди прочих путей обмена информацией самым простым и элементарным является диалог с попеременными высказываниями участников. В нём реплики собеседников чередуются, как правило, довольно быстро и порождают одна другую. Это приводит к их тесной смысловой и структурной взаимосвязанности. Содержательная сторона, выявляющаяся в диалоге, расчленена между собеседниками и одновременно объединена предметом разговора. Определённая информация складывается в результате усилий двух лиц.
Вопрос об объёме и границах диалога имеет огромное значение. Между тем в исследованиях по диалогу этот вопрос либо не рассматривается, либо решается таким образом, что единственными критериями членения потока диалогической речи выступают два фактора: постоянство собеседников и отсутствие временного перерыва в процессе общения. Диалог на основании этих критериев предстаёт как такой продукт общения собеседников, который, как нам представляется, может быть как угодно большим, но основу его образует соединение, минимально состоящее из двух реплик, – реплики, содержащей стимул, и реплики, содержащей реакцию собеседника. Подобное соединение можно назвать «ядром, ячейкой, диалогическим минимумом» [9, с. 199]. В такой паре реплик, образующих тесное семантико-синтаксическое единство, вторая реплика обнаруживает совершенную зависимость от первой реплики. И в смысловом и в формальном плане она несамостоятельна, тесно связана с предыдущей репликой и не понятна без неё.
Подобная наименьшая относительно самостоятельная единица речи участников коммуникативного акта получила в лингвистике название диалогическое единство (ДЕ). По мнению Л.М. Михайлова, «диалогическое единство – монотематическая единица диалога, обладающая коммуникативной целостностью, создаваемая двумя (или более) коммуникантами, задаваемая коммуникативной интенцией и выражающаяся в логико-семантической целостности (когерентности), а также грамматической, лексической, просодической (полной или частичной) целостности» [10, с. 152].
Следовательно, под ДЕ понимаются те формы объединения реплик в одно структурно-смысловое целое, по образцам и моделям которых строится диалогическая речь. Они заполняются обычно двумя предложениями, тесно связанными по смыслу. Каждая предыдущая реплика в них влияет на содержание и строение последующей, и часто последующие, в свою очередь, определяют содержание предыдущих. Таким образом, только в единстве и обнаруживается смысловая полнота того или иного отрезка диалогической речи.
Тип ДЕ в значительной степени определяется интенцией говорящего, его намерением сообщить какую-то информацию или получить нужную информацию о каком-то факте или событии с помощью вопроса, или побудить собеседника к высказыванию или действию. Мы полностью солидарны с мнением Г.В. Колшанского, который считает, что интенция говорящего (наряду с другими экстралингвистическими факторами) «служит отправной точкой для порождения речевого акта» [11, с. 13]. Но поскольку диалогическая речь обоюдна и характеризуется своей двунаправленностью, то, чтобы в полной мере вскрыть механизм порождения и функционирования реплик ДЕ, необходимо учитывать целевую установку, имеющуюся в сознании как говорящего, так и слушающего. Таким образом, определение функционально-семантического типа ДЕ должно проводиться с учётом интенции говорящего и реакции собеседника [12, с. 26].
Под целевой установкой говорящего понимается то, что человек, пользуясь языком как орудием общения, отбирает языковые средства и использует их с целью наиболее адекватной и выразительной передачи информации о фактах объективной действительности и своём отношении к ним. Она обусловливает возможность появления в качестве реплики-стимула любого структурно-коммуникативного типа предложения. То же самое можно сказать и об ответных репликах с той разницей, что последние характеризуются более широким разнообразием структурно-функциональных типов, чем порождающие их реплики-стимулы. Более того, ответные реплики играют немаловажную роль в моделировании ДЕ, определяя его границы и указывая на коммуникативную завершённость диалогической конструкции.
Несмотря на разностороннее освещение функционально-семантических типов диалога в соответствии со структурно-коммуникативным составом, профессором В.В. Бузаровым дан наиболее полный анализ специфического набора различных функционально-семантитческих видов высказываний – реплик, выраженных не только тремя традиционными коммуникативными типами предложений, но и другими разновидностями, не встречающимися вне диалогического общения. В.В. Бузаров не только рассматривает возможные варианты сочетания коммуникативных типов предложений в ДЕ, но и обращает внимание на вероятностные свойства ответных реплик с позиции предсказуемости/непредсказуемости их порождения в ДЕ [13, с. 21].
П.С. Вдовиченко и Л.М. Михайлов также рассматривают возможности комбинаторики функционально-коммуникативных типов предложений. И если первый учёный делает упор на типологию элементарных (двучленных) ДЕ, то Л.М. Михайлов на основе немецкой ДР даёт развёрнутое описание как элементарных (двучленных), так и многочленных (вплоть до шести реплик) ДЕ.
Формы взаимосвязи реплик могут быть разными. Профессор С.С. Беркнер выделяет следующие основные типы двучленных ДЕ: 1) вопросно-ответное единство, 2) единство с подхватом и 3) единство с повтором. Наиболее распространённой практикой является использование в речи вопросно-ответных ДЕ [14, с. 5].
Говоря о факторах, обусловливающих порождение и развёртывание диалога, следует отметить, что посредством диалогического общения говорящий пытается разрешить какую-либо одну основную задачу в акте деятельности. Эта задача есть порождение определённых ситуативных условий данного акта деятельности. В зависимости от того, возникает ли диалог на основе одной речевой ситуации или же ситуативные условия включают две или более взаимосвязанные речевые ситуации, финальная из которых служит разрешению задачи акта коммуникации, а все предшествующие лишь готовят для неё необходимые условия, Л.М. Михайлов выделяет микротекст, т.е. когерентную последовательность двух, трёх, четырёх и т.д. реплик, образующих соответственно двух-, трёх-, четырёхчленное ДЕ, и макротекст, охватывающий так называемое диалогическое целое, представляющее собой сцепление нескольких ДЕ [15, с. 8].
В случае с двучленным ДЕ собеседник может разрешить задачу одним ответным речевым действием, в остальных случаях не начальное, а конечное речевое действие говорящего называет ту задачу, которую он стремится разрешить в этом речевом акте, причём все предшествующие ей задачи лишь готовят для неё необходимые условия и сами по себе не заинтересовали бы говорящего, если бы без них были на лицо условия последней ситуации. Однако говорящий не может сразу поставить конечную задачу перед собеседником, поскольку условия речевой ситуации не сформированы: говорящему сначала надо убедиться в том, что перед ним собеседник, способный разрешить эту задачу.
В естественной речи ответные реплики, составляющие ДЕ (в частности, ответные реплики подтверждения и отрицания как наиболее часто встречающиеся), могут выходить за рамки структурной языковой взаимообусловленности. Кроме наличия стандартных форм, когда реплики взаимообусловлены лексически, грамматически, интонационно, ситуативно и коммуникативно, полностью или частично, имеются и нестандартные формы ответных реплик, которые не выявляют в своём составе структурной зависимости от вопроса и соседних реплик. В данном случае мы можем говорить о ДЕ не по структуре, а по содержанию, т.е. о ситуативно-семантическом единстве.
Следовательно, под ДЕ можно понимать «любую совокупность реплик, находящихся в такой структурной и/или смысловой связи, при которой предшествующая реплика выступает как обусловливающая, а каждая из последующих, с одной стороны, обусловливается предшествующей, а с другой – обусловливает следующую за ней; последняя же реплика является только обусловленной» [16, с. 5]. Исходя из этого, Л.С. Маркина рассматривает четырёхчленные ДЕ, в которых каждая из реплик, кроме последней, стимулирует последующую.
Нам представляется целесообразным сделать следующее иерархическое деление диалогического текста. Минимальной единицей диалога является отдельно взятая реплика, принадлежащая одному коммуниканту и восходящая к одной синтаксичекой модели. Вслед за Л.М. Михайловым, мы назовём такую минимальную единицу речевой деятельности в диалогической коммуникации коммуникативным шагом [17, с. 15]. По своей интенции различаются инициирующие и реагирующие коммуникативные шаги.
Сверхфразовым единством следует считать такую комбинацию, когда реплика представляет собой высказывание и состоит из ряда последовательных взаимосвязанных предложений. «Сверхфразовое единство есть смысловое, структурное, коммуникативное и монотематическое единство» [17, с. 15]. Термин «сверхфразовое диалогическое единство» (СФЕ) совмещает в себе синтагматический и функциональный подходы к соответствующей коммуникативной единице. В синтагматическом отношении этот термин рассматривается как специально организованная замкнутая цепочка предложений, объединённых одной темой. В функциональном отношении этот термин характеризует определённую синтаксическую коммуникативную единицу как развёрнутое высказывание. СФЕ представляет собой сочетание инициирующей и реагирующей реплик. Такое двучленное диалогическое единство является элементарным. И не имеет значения, какой тип связи (структурно-смысловой или только смысловой) существует между его репликами. Многочленные ДЕ считаются усложнённым вариантом подобного ДЕ, но лишь в том случае, если их реплики объединены между собой единой темой. В таких ДЕ первая ответная реплика одновременно выступает как реакция на инициирующую реплику и как стимул для второй стимулирующей реплики, а вторая стимулирующая реплика является, в свою очередь, стимулом для второй реагирующей реплики и т.д. И только верхняя граница, т.е. инициирующая реплика, представляет собой только стимул, а нижняя граница, т.е. последняя ответная реплика, – только реакцию.
Диалогическое произведение может считаться диалогическим целым или дискурсом, т.е. устным речевым произведением, которое является единицей гиперсинтаксического уровня, когда мы имеем дело с несколькими ДЕ, имеющими свои собственные непересекающиеся темы, но, тем не менее, объединёнными между собой, т.е. собеседники переходят от обсуждения одной речевой ситуации к рассмотрению другой без временного перерыва. Как отмечает Р. Якобсон, дискурс обычно представляет собой обмен высказываниями [18, с.301], что естественно понимается как диалогическая форма речи.
Таким образом, основной единицей нашего рассмотрения является ДЕ на уровне бытового дискурса, т.е. речевое произведение, формально-содержательные характеристики которого обусловлены ситуацией непосредственного общения участников коммуникативного акта, а в письменной фиксации – контекстом.
При непосредственном диалогическом общении особенно возрастает роль экстралингвистических коммуникативных средств: мимики, жеста, просодии. Интонация определяет порядок следования компонентов в высказывании, модифицирует значения слов и выражений. Она всегда коррелирует с ситуацией, т.е. по интонации всегда можно установить, кто с кем разговаривает. В свою очередь, конкретная коммуникативная ситуация обусловливает интонационную аранжировку диалога.
Для диалога характерен быстрый темп речи, реплицирование. Реплики либо сменяют, либо перебивают друг друга, подготовка к собственному высказыванию происходит одновременно с восприятием чужой речи. Стремление высказать то, что имеет наибольшую коммуникативную ценность, опираясь при этом на предыдущее высказывание, а также дефицит времени на обдумывание ответной реакции определяют структурную и семантическую взаимообусловленность ряда смежных реплик. Наблюдается частое использование эллиптических предложений, каждое из которых, несмотря на краткость и спаянность с предыдущим, представляет собой новое суждение. Неподготовленность и быстрый темп определяют высокую степень клиширования, шаблонности диалогической речи, включение в неё «социально привычных речевых формул», готовых предложений.
Кратко подытоживая вышеизложенное, можно со всей определенностью утверждать, что сама жизнь с ее убыстренными темпами общественного развития, с бурным ростом средств массовой коммуникации, невиданным до сих пор расширением культурных, деловых и личных контактов с носителями иностранных языков, возможностями обучения и стажировки молодежи и преподавателей в странах изучаемого языка (часто с проживанием в семьях тех стран), способствует возрастанию роли и удельного веса разговорной речи при реализации коммуникативных потребностей общающихся. Настоятельное требование времени в связи со сложившейся ситуацией, описанной выше, заключается в том, чтобы пересмотреть роль и место разговорной речи как при ее исследовании и описании, так и при обучении иностранному языку. Невозможно не учитывать в дальнейшем реалии сегодняшнего дня, интенсивность процесса демократизации вербальной повседневной коммуникации, если мы не хотим оставаться на «задворках» цивилизации.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Крамш, К. Дискурс и культура в обучении иностранному языку (доклад) / К. Крамш // ИЯШ. – 1990. – № 3. – С. 100-103.
2. Щерба, Л.В. Избранные работы по русскому языку / Л.В.Щерба. – М.: Учпедгиз, 1957. – 188 с.
3. Щерба, Л.В. Восточно-лужицкое наречие / Л.В. Щерба. – Пг., 1915 – Т. I. – 387 с
4. Будагов, Р.А. Литературные языки и языковые стили / Р.А. Будагов. – М.: Высшая школа, 1967. – 375 с.
5. Лейзингер, Ф. Элементы преподавания иностранных языков / Ф. Лейзингер // Вопросы методики обучения иностранным языкам за рубежом. – М.: Просвещение, 1978. – С. 154-190.
6. Розенбаум, Е.М. Основы обучения диалогической речи на языковом факультете педагогических вузов / Е.М. Розенбаум. – М.: Высшая школа, 1975. – 126 с.
7. Якубинский, Л.П. О диалогической речи / Л.П. Якубинский // Избранные работы. Язык и его функционирование. – М.:Наука, 1986. – 207 с.
8. Хрестоматия по английской филологии / Сост. проф. О.В. Александрова. – М.: Высшая школа, 1991. – 253 с.
9. Кожин, А.Н. Функциональные типы русской речи / А.Н. Кожин, О.А. Крылова, В.В. Одинцов. – М.: Высшая школа, 1982. – 223 с.
10. Михайлов, Л.М. Коммуникативная грамматика немецкого языка. / Л.М. Михайлов – М.: Высшая школа, 1994. – 256 с.
11. Колшанский, Г.В. Лингвокоммуникативные аспекты речевого общения / Г.В. Колшанский // ИЯШ. – 1985. № 1.
12. Чахоян, Л.П. Синтаксис диалогической речи в современном английском языке / Л.П. Чахоян. – М.: Высшая школа, 1979. – 167 с.
13. Бузаров, В.В. Круговорот диалогической речи или взаимодействие грамматики говорящего и грамматики слушающего / В.В. Бузаров. – Ставрополь: Изд-во Ставропольского гос. ун-та, 2001. – 168 с.
14. Беркнер, С.С. О взаимодействии реплик в английской диалогической речи / С.С. Беркнер // Учен. зап. – Ульяновск. – 1959. – Том XVI. – Вып. II. – 41 с.
15. Михайлов, Л.М. Грамматика немецкой диалогической речи / Л.М. Михайлов – М.: Высшая школа, 1986. – 110 с.
16. Маркина, Л.С. Конструктивный анализ четырехчленного диалогического единства (на материале англ. яз.): лекция / Л.С. Маркина. – Л.: Изд-во Ленинградского гос. пед. ин-та, 1973. – 39 с.
17. Михайлов, Л.М. Коммуникативная грамматика немецкого языка. / Л.М. Михайлов – М.: Высшая школа, 1994. – 256 с.
18. Якобсон, Р. Избранные работы / Р. Якобсон. – М.: Прогресс, 1985. – 454 с.