+7 (831) 262-10-70

НИЖНИЙ НОВГОРОД, УЛ. Б. ПОКРОВСКАЯ, 42Б

+7 (495) 545-46-62

МОСКВА, УЛ. НАМЁТКИНА, Д. 8, СТР. 1, ОФИС 213 (ОБЕД С 13:00 до 14:00)

ПН–ПТ 09:00–18:00

Специфика перевода фразеологизмов в художественном произведении посредством фразеологических методов

Михайлова Надежда Евгеньевна - Старооскольский филиал Белгородского государственного национального исследовательского университета, г. Старый Оскол, Россия

Статья подготовлена для публикации в сборнике «Актуальные вопросы переводоведения и практики перевода».

Перевод является сложным видом человеческой деятельности, в процессе которого происходит не просто замена одного языка другим, а столкновение различных культур, разных традиций и установок, разных систем мышления и уровней развития. Перевод могут осуществлять культурологи, историки, этнографы, литературоведы, и, соответственно, объектом изучения в рамках соответствующих наук могут быть разные стороны переводческой деятельности.

Процесс перевода текста с одного языка на другой имеет неоднозначный характер, поскольку в него входит множество компонентов: текст, адресант, адресат, посредник, а также исходный и переводящий языки.

Художественный текст, являясь особым объектом перевода и функционируя в качестве произведения искусства, призван не просто передавать информацию об окружающей действительности, но и создавать определенный эстетический эффект, производить эмоциональное воздействие на адресата. Средствами для этого могут быть не только его содержательные, но и формальные компоненты.

Проблемам перевода фразеологизмов уделено немало внимания в теоретических работах по переводу художественной литературы, во многих публикациях по сопоставительной лингвистике. Фразеологический фонд, благодаря преобладанию коннотативного компонента в значении единиц, в наибольшей степени отражает культурно-национальную специфику того или иного языка. Видимо, поэтому наибольшие трудности возникают именно при их переводе.

Известно, что значение фразеологизма закрепляется в сознании носителя языка подобно тому, как закрепляются значения слов, и «внутренняя форма часто способна лишь на относительную, а не на точную подсказку значения фразеологизма»[3, с. 185]. Поэтому при переводе единиц косвенно-производной номинации переводчик должен искать, прежде всего, смысловое, экспрессивное и функционально-стилистическое соответствие фразеологизму оригинала, а не стремиться к их образной и структурной адекватности.

В основе фразеологической образности идиомы лежит образ. Фразеологизм является двусторонней единицей, в которой можно рассматривать план содержания и план выражения. В плане содержания выделяют сигнификативный, денотативный и коннотативный аспекты. Такой двуаспектный характер отражает единство содержания и формы языковых единиц[6, с. 310].

Важную роль в исследовании особенностей перевода фразеологических единиц играет коннототивно-культурологическая функция. В ее основе лежит отношение, существующее между образно-мотивированной формой языковых единиц и включенной в нее культурно значимой ассоциацией[9, с. 233]. Выделение этой функции связано с пониманием фразеологических единиц как «народных стереотипов». Поэтому фразеологическое значение представляется довольно сложным феноменом, все элементы которого находятся между собой в тесной взаимосвязи.

Согласно общепринятой классификации, образная фразеология переводится при помощи двух основных способов: с помощью фразеологического и нефразеологического переводов. Фразеологический перевод предполагает использование в тексте перевода устойчивых единиц различной степени близости между единицей исходного языка и соответствующей единицей языка перевода — от полного и абсолютного эквивалента до приблизительного фразеологического соответствия.

В свою очередь фразеологический перевод делят на метод фразеологического эквивалента и метод фразеологического аналога. Соответственно, мы можем говорить о фразеологизмах-эквивалентах и фразеологизмах-аналогах.

При использовании метода фразеологического эквивалента сохраняется весь комплекс значений переводимой единицы. В этом случае в языке перевода имеется образный фразеологизм, совпадающий по всем параметрам с фразеологической единицей оригинала. Вне зависимости от контекста он обладает тем же денотативным и коннотативным значением. Между соотносительными фразеологическими единицами в таком случае нет различий в отношение смыслового содержания, стилистической отнесенности, метафоричности и эмоционально-экспрессивной окраски.

Использование такого соответствия позволяет наиболее полно воспроизвести иноязычный фразеологизм. Однако при этом следует учитывать, что при заимствовании обоими языками одного и того же фразеологизма его значение в одном из них может видоизмениться.

В художественных произведениях можно встретить достаточное количество фразеологизмов, переведенных посредством метода фразеологического эквивалента. Мы можем рассмотреть особенности их употребления на примере произведения Дж.К. Джерома «Трое в лодке, не считая собаки».

Так, в обозначенном произведении употреблен фразеологизм «совать нос»: You are afraid to poke your nose into any room in the house now; so, after walking up and down the stairs for a while, you go and sit in your own bedroom[5, с. 170]. Данный фразеологизм принято дополнять словами «не в свое дело», но, как видим, и без этого дополнения фразеологизм сохраняет свое значение: После этого вы уже не рискуете сунуть нос в одну из комнат этого дома[4, с. 85]. Этот фразеологизм обозначает процесс вмешательства, то есть когда кто-то неоправданно вторгается в какое-либо дело[2, с. 651]. Как отмечает В.Н. Телия, образ данного фразеологизма относится к архетипическому пласту культуры, связанному с противопоставлением «своего» и «чужого». С древнейших времен данное противопоставление соотносилось с положением тела человека в пространстве. Ведь нос — это часть лица, выдающаяся вперёд, которая воспринимается как один из ориентиров в организации пространства. И поэтому является своеобразным «пограничным столбом» между «внешним» и «внутренним пространством» человека»[2, с. 652]. Ученые сходятся во мнении, что данный образ является универсальным для мировидения европейцев. Контекстуальное употребление этого фразеологизма подтверждает связь с семами «любопытство» и «нежелательность этого действия».

На наш взгляд, стремление переводчика употреблять при переводе интернациональные, близкие для европейской культуры фразеологизмы, вполне обоснованны. Например, при описании глубокого безмятежного сна переводчик вслед за автором прибегает к фразеологизму спать сном праведника: We soon let him know where he was, however, by the aid of the hitcher, and he sat up suddenly, sending Montomorency, who had been sleeping the sleep of the just, right on the middle of his chest, sprawling across the boat[5, с. 157]. Представление о крепком сне как о сне честного человека, у которого совесть чиста, как и о разделении людей на праведных и грешных, характерна для христианского мировоззрения. Вспомним, что в русской культуре существует еще одно устойчивое выражение синонимичное данному: спит как пожарник. Однако в данном случае переводчик предпочитает идти по лини наименьшего сопротивления и стараться передавать контекст с минимальными потерями не только для смысла, но и для формы: Пришлось с помощью багра напомнить ему, где он находится, и тогда он вскочил, а Монморанси, спавший у него на груди сном праведника, полетел кувырком и растянулся поперек лодки[4, с. 79].

Посредством фразеологизмов-эквивалентов в художественном тексте могут быть переданы различные чувства: Harris said he would introduce us both to the man when we got back to town; it would make our hearts bleed to see him[5, с. 277]. Фразеологизм «to make heart bleed» переводится на русский язык почти без изменений - «заставить сердце кровью обливаться, заставить кого-либо страдать». В русском варианте его смысл сводится к следующему: невыносимо сильное ощущение душевной боли[2, с. 630]. По мнению исследователей, компонент «сердце» восходит к одной из древнейших форм осознания мира, для которой «характерно анимистическое, т.е. одушевляющее, восприятие такой нематериальной сущности, как «сердце»[2, с. 631]. Этот компонент соотносится с телесно-антропным кодом культуры, связанным с представлением об этом органе как средоточии истинных чувств и желаний человека[2]. Такое представление, вероятно, характерно для всех представителей европейской этнокультуры, поэтому адекватный перевод данной фразеологической единицы не представляет сложности для переводчика: Гаррис сказал, что, когда мы вернемся в город, он познакомит нас с этим приятелем: у нас обольются кровью сердца при одном взгляде на несчастного[4, с. 139].

Другой тип фразеологических соответствий представляют так называемые фразеологические аналоги. В случае отсутствия фразеологического эквивалента подбирается в языке перевода фразеологизм с таким же переносным значением, основанном на ином образе. С помощью метода фразеологического аналога передается смысл наибольшего числа фразеологизмов, поскольку этот метод помогает отыскать именно смысловые, коннотативные связи явлений, которые выражаются фразеологизмами в разных языках на различной образной основе.

В произведении Дж. К. Джерома «Трое в лодке, не считая собаки» фразеологизмы-аналоги представлены достаточно широко: slaving and working, make things lively, make one’s flesh creep и др.

Интерес представляет выражение «slaving and working», не обозначенное в словарях. Однако его яркая образная основа, связанная с упоминанием рабского труда, помогает переводчику провести параллель с фразеологизмом, существующим в русском языке «трудиться в поте лица»: I can't sit still and see another man slaving and working[5, с. 57] — Я не могу сидеть сложа руки и праздно глядеть, как кто-то трудится в поте лица[4, с. 27]. Русский аналог этого выражения, используемый в контексте переводчиком, имеет библейское происхождение. Он связан с ситуацией изгнания Адама из рая, когда Бог сказал ему: «В поте лица твоего будешь есть хлеб». Данный фразеологизм сопровождается положительной эмоциональной оценкой и обычно употребляется в приподнятом, торжественном стиле[7], что, несомненно, отличает его от английского варианта, напоминающего о рабском труде: «работать как раб»[8, с. 729].

Употребление фразеологического аналога нередко сопровождается изменением стилистической окраски фразеологизма, что усиливает эффект от воспринимаемого контекста. В ряде случаев мы можем наблюдать, когда переводимый фразеологизм не обладает значительной эмоциональной окрашенностью: Even Reading, through it does its best to spoil and sully and make hideous as much of the river as it can reach, is good-natured enough to keep its ugly face a good deal out of sight[5, с. 118‑119] (прилагать все усилия, стараться изо всех сил); The result of his first experiment seemed highly satisfactory to him, and he determined to go on and make things lively all round[5, с. 190] (доставлять неприятности). Для перевода подобных фразеологизмов применяется выражение с более яркой образностью: Даже у Рэдинга, хотя он из кожи вон лезет, чтобы испортить, загадить, изуродовать возможно большую часть берега, хватает великодушия, чтобы скрыть почти всю свою безобразную физиономию[4, с. 60]; Найдя результат первого эксперимента вполне удовлетворительным, фоксик решил пойти еще дальше и задать жару остальным[4, с. 96]. Можно наблюдать, что приведенные русские аналоги обладают сниженной стилистической окраской по сравнению с их английскими синонимами: «из кожи вон лезть», «задать жару».

Исследователи отмечают тесную связь между методами фразеологического эквивалента и фразеологического аналога, обусловленную сочетанием содержательной образной основы и компонентного состава фразеологизмов. Эквиваленты характеризуются предельно тесной связью образной основы фразеологических единиц в языке источнике и языке, на который переводится произведение, а также единство компонентного состава. Фразеологический аналог же характеризуется частичным изменением в содержательном плане, а также с изменением компонентного состава в переведенной фразеологической единице (замена компонента, усечение компонентного состава). Следующий контекст демонстрирует нам частичное несовпадение компонентного состава исходной и переведенной единицы: We were wet to the skin, and cold and miserable[5, с. 217]. В этом примере мы можем видеть, что сам фразеологизм и его перевод, приводимый в словаре (насквозь, до нитки), предполагает как лексический вариант перевода (насквозь), так и стилистически нейтральный аналог (до нитки), однако интерпретация переводчика является более выразительной: Мы вымокли до костей, продрогли и пали духом[4, с. 109].

Исследователи справедливо отмечают, что образная основа в иноязычных фразеологизмах во многом отлична от русских. Следующий пример подтверждает данный тезис: It said: «Give us a hand here, can’t you, you cuckoo; standing there like a stuffed mummy, when you see we are both being suffocated, you dummy!»[5, с. 141]. Само сравнение стоящего без движения человека с «набитой мумией» отсутствует в русскоязычной культуре, однако в качестве аналога был использован фразеологизм «стоит как пень»: Стоит как пень, когда мы оба чуть не задохлись![4, с. 71]. В русской культуре есть синонимичный этому фразеологизм «стоит как вкопанный», который, вероятно, исходя из его этимологии, семантически ближе к иноязычному[7].

Работа над переводом любого текста является, несомненно, творческим процессом. Она требует от переводчика понимания того, что человеческий язык является средством хранения всего познанного человечеством за всю историю существования, а также глубокого знания сопоставляемых языков.

Задача переводчика художественного произведения заключается в том, чтобы помочь носителям родного языка понять смысл произведения, но и донести уникальный, неповторимый слог писателя, раскрыть специфику его творчества. В связи с этим важным является процесс восприятия и усвоения переводчиком произведения в целом, а также передачи читателю этих смыслов сквозь призму своего видения.

Употребление в произведении фразеологических единиц, переведенных на русский язык с помощью метода фразеологического эквивалента, указывает на наличие так называемых «интернациональных» фразеологизмов. А наличие широкого спектра фразеологизмов, переведенных в произведении с помощью метода фразеологического аналога, связано, на наш взгляд, с возможностью творчески подходить к преобразованию фразеологизмов в контексте, применяя подходящую образную основу.

Список литературы

1.     Алефиренко Н.Ф., Золотых Л.Г. Фразеологический словарь: Культурно-познавательное пространство русской идиоматики / Н.Ф. Алефиренко, Л.Г. Золотых. - М.: ООО «Издательство ЭЛПИС», 2008.

2.     Большой фразеологический словарь русского языка. Значение. Употребление. Культурологический комментарий/ авт. сост. И.С. Брилева и др.: отв. ред. В.Н. Телия. - М.: АСТ-ПРЕСС КНИГА, 2006.

3.     Виноградов В.С. Перевод: общие и лексические вопросы: Учебное пособие.—2‒е изд., перераб. - М.: КДУ, 2004.—240 с.

4.     Джером Дж. К. Трое в лодке, не считая собаки; Рассказы. Пер. с англ./ Примеч. М. Донского / Дж. К. Джером. - М.: Художественная литература, 1984.—269с.

5.     Джером Дж. К. Трое в лодке. Роман. На англ. яз./ Комментарий М.В. Дьячкова / Дж. К. Джером. - М., Издательство «Менеджер». 2006.—288с.

6.     Кунин А.В. Курс фразеологии современного английского языка: учеб. Для ин-тов и фак. иностр. яз. 2‒е изд., перераб. / А.В. Кунин.- М.: Высш. шк., Дубна: Изд. центр «Феникс», 1996.—381 с.

7.     Мокиенко В.М. В глубь поговорки: Рассказы о происхождении крылатых слов и образных выражений / В.М. Мокиенко.—3‒е изд., перераб. - СПб.: «Авалон», «Азбука-классика», 2005.—256 с.

8.     Мюллер В.К. Новый англо-русский словарь: ок. 200 000 слов и словосочетаний / В.К. Мюллер, Т.Е. Александрова, А.Я. Дворкина, С.П. Романова.—15‒е изд., испр. - М.: Рус. яз.‒Медиа; Дрофа, 2008.

9.     Телия В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты / В.Н. Телия. - М.: Школа «Языки русской культуры», 1996.—288 с.