+7 (831) 262-10-70

НИЖНИЙ НОВГОРОД, УЛ. Б. ПОКРОВСКАЯ, 42Б

+7 (495) 545-46-62

МОСКВА, УЛ. НАМЁТКИНА, Д. 8, СТР. 1, ОФИС 213 (ОБЕД С 13:00 до 14:00)

ПН–ПТ 09:00–18:00

Символьные значения цвета в романе Маркуса Зусака «Книжный вор» и его переводе на русский язык

Мурашова Полина Дмитриевна - студент-магистрант, факультет иностранных языков, Мордовский государственный университет имени Н.П. Огарёва, г. Саранск, Россия

Статья подготовлена для публикации в сборнике «Актуальные вопросы переводоведения и практики перевода».

Окружающий мир имеет множество красок и их оттенков, но цветовая палитра классифицируется народами по-разному, что находит своё отражение в языке. При развитии общества, науки и техники набор цветовых характеристик усложняется и обогащается. Использование цветообозначений (далее — ЦО) в художественной литературе не теряет своей актуальности, так как спектр лексических единиц с семантикой цвета постоянно расширяется. Это одна из причин, почему проблема использования ЦО и их перевода остаётся недостаточно исследованной, а сам цвет по причине своей многогранности требует изучения с точки зрения различных научных дисциплин[5].

Вопросами цвета впервые заинтересовались физики и философы ещё в античные времена. Так, известны учения о цвете Эмпедокла, Демокрита и Теофраста, комментарии к рассуждениям Платона и Аристотеля. Более значительными стали теории цвета И. Ньютона (1704 г.) и И.В. Гёте (1810 г.), а немецкий живописец Ф.О. Рунге (1810 г.) разделил цвета на ахроматические (чёрный, белый, серый) и спектральные[3, c. 60‑70].

Среди учёных нового времени, обращающихся к данной проблематике, известны М. Миннарт, Р.М. Ивенс, С.И. Вавилов и др. В XX веке публикуются фундаментальные работы по исследованию цвета с позиции психологии и психолингвистики зарубежных и отечественных учёных, среди которых Н.Б. Бахилина, Б. Берлин и П. Кей, А.П. Василевич, Р.М. Фрумкина, И.П. Яньшин и др[3, c. 70‑82]. Так, в работе Б. Берлина и П. Кея впервые были выделены базовые или основные цветонаименования языков: белый, чёрный, красный, зелёный, жёлтый, синий, коричневый, фиолетовый, розовый, оранжевый и серый. А. Вежбицкая обращает внимание на определение прототипов цвета в природе, которые у разных народов могут не совпадать, вследствие чего различается и лексика[1]. И.П. Яньшин рассматривает влияние цвета на человека, Н.В. Серов — особенности его восприятия и символику. Н.В. Шестёркина также изучает символику цвета в структуре вербального мифологического сознания[8, c. 357‑372]. В настоящее время акцент в исследованиях сводится к изучению значения цвета как культурного элемента. Вслед за В.Ю. Викторовым, символ понимается нами как «форма бытия культуры, выражающая специфику культуры как особого типа реальности»[2, c. 7].

Объём работ, посвящённых цветовой символике, весьма велик. В данной статье мы также обращаемся к символьным значениям цвета и его вербализации в художественной литературе. Для анализа был выбран роман Маркуса Зусака «Книжный вор» (The book thief, 2006), действие которого разворачивается в период Второй мировой войны в Германии. Проанализировав это произведение, мы выяснили, что автор использует не только традиционные ЦО; не меньшую роль играют окказиональные употребления лексических единиц с семантикой цвета и непрямые указания на цвет (трава, румянец, лебедь и т.д.). При этом переводчик на русский язык полностью передаёт идиостиль автора, переводя его ЦО буквально.

При репрезентации ЦО в романе (примеры приведены из источников[10] /[4]) наиболее частотной частью речи является прилагательное (white / белый; black / чёрный и т.д.). Часто автор обращается к сложным прилагательным, состоящим из двух и более ЦО или ЦО + выражение интенсивности/оттеночности, а также использует модель «цвета чего-либо» (chocolate-colored / шоколадный; exaggerated red / преувеличенно красный; the color of a lemon / цвета лимона и т. д.). Стоит отметить, что при переводе часто осуществляется переход из одной части речи в другую (транспозиция), так как цветовую функцию в романе имеют также существительные (snow / снег; blackness / чернота и т.д.) и глаголы (burn / пригореть; glow / рдеть и т.д.).

Проведя выборку примеров, мы сформировали 9 основных групп ЦО в романе. Обозначим их по доминирующему цвету: чёрный; белый; серый; коричневый; красный; оранжевый; жёлтый; зелёный; синий. По заявлению рассказчика[4, с. 20], наиболее важными цветами в романе являются чёрный, красный и белый, однако результаты статистического анализа показали, что самыми крупными стали группы белый (34 лексических единицы), красный (29), серый (25), чёрный и коричневый (по 21).

Начнём с группы ЦО с доминирующей семантикой коричневого цвета. Он является основной характеристикой идеологии фашизма. Во-первых, фашисты носили форму коричневого цвета. Этот цвет считают архетипом национал-социализма, который «добавил к чёрному архетипу итальянского фашизма оранжевый архетип утопического социализма»[7, c. 192]. Во-вторых, касаясь идеи превосходства арийской расы, напомним, что карие глаза считались признаком еврейской нации, вечного врага арийцев. Таким образом, коричневый цвет в романе — знак опасности, символизирующий нарастающую угрозу смерти, например: «коричневая чума», «коричневая опасность», «коричневый дом» (штаб-квартира национал-социалистов), «коричневые», «коричневорубашечники» (о нацистах). Обратим внимание на то, что в христианской символике этот цвет обозначает даже «духовную смерть»[7, c. 190], в исламе — гибель, распад, а в психологии тёмно-коричневые тона несут в себе грусть и угрюмость, нежелание осознавать настоящее.

Не все исследователи относят коричневый цвет к основным. То же можно наблюдать и в его словарных определениях на обоих языках: оf a colour produced by mixing red, yellow, and blue, as of dark wood or rich soil[9]; буро-жёлтый (цвета жареного кофе, спелого желудя)[6].

Особенно примечательно, что переводчик на русский язык использовал цветообозначение коричневый (основное переводное значение слова brown) только в сочетании с формой нацистов (а также: brown-shirted / коричневорубашечный; brownshirt / коричневорубашечник).

Остальные лексемы можно условно разделить на две подгруппы. К первой отнесём слова, обозначающие цвет глаз: brown / бурый (а также: карий); dark brown / тёмно-карий; coffee stains / кофейные пятна. Также для описания карих еврейских глаз автор употребляет лексемы murky (в значении «dark and gloomy«) / илистый; swampy / болотистый (а также: топкий); swamp-filled / заболоченный, используемые, вероятно, для метафоричности (согласно словарным определениям, данные лексемы не имеют свето-цветовой функции). Возможно, автор связывает угрозу еврейского народа с образом болота — опасного места; в этом снова ярко прослеживается символьное значение цвета.

Ко второй подгруппе относится цветолексика для передачи оттенка волос: browny gray / каштановый с сединой; rusty brown / ржаво-каштановый. К данной группе относятся также слова chocolate-colored / шоколадный; bronze / бронзовый — для описания вечернего неба или неба во время бомбёжки; для характеристики артефактов (ножниц, дверей и т. д.) автор использует ЦО chestnut-colored / каштанового цвета; coppery / медный; rusty / ржавый; corroded brown / ржаво-бурый; to rust / ржаветь.

Более крупной по количеству цветолексики стала группа с доминирующей семантикой красного. Этот цвет во многих культурах выступает основным символом войны, агрессии, гнева, что актуально и для нашего исследования. Кроме этого, этот цвет имеет значения боли, ненависти и страдания. В иудаизме красный цвет символизирует День Страшного суда, а у иранских мусульман красная лента на лбу — знак мученичества. В психологии этот цвет также может олицетворять фанатизм: красное — средоточие бессознательного[7, c. 176‑185]. В романе красный цвет часто предвещает смерть — при описании потоков крови, костров, взрывов.

Ядро этой семантической группы — red / красный — в оригинале встречается 37 раз, в русском переводе - 25 раз. Причиной такого количественного различия является использование словосочетаний типа: to catch smb. redhanded / застать кого-либо за работой. Как можно увидеть, только словосочетание на английском языке несёт цветовую функцию. Обратимся к толковым словарям: оf a colour at the end of the spectrum next to orange and opposite violet, as of blood, fire, or rubies[9]; цвета крови, спелых ягод земляники, яркого цветка мака[6]. Общим прототипом является кровь — именно с ней чаще всего связан данный цвет в романе. Группа с семантикой красного цвета представлена большим количеством существительных: redness / краснота; blood / кровь; bleeder / окровавленный; fire / огонь (также: костёр, пожар, пламя); fireplace / камин; glow / зарево. Прилагательные, причастия и глаголы, имеющие в основе красный цвет или его оттенок, чаще всего образованы от перечисленных существительных или имеют с ними общий корень: red / красный; to be red / покраснеть; blood-soaked (а также: bloodied) / окровавленный; to bleed / кровоточить; to glow / рдеть; glowing / тлеющий. Чтобы обнаружить у некоторых глаголов сему «красный», мы использовали многоступенчатый компонентный анализ: to burn (в значении «flame or glow while consuming a material»[9]) / сжечь (в значении «истребить огнём»); burning / горящий; to strike (в значении «produce (fire or a spark) as a result of friction») / зажечь (в значении «заставлять гореть огнём»); to ignite (в значении «сatch fire or cause to catch fire») / вспыхнуть («воспылать, загореться пламенем»); to set fire / поджечь (воспламенить, поднеся огонь).

Окровавленными автор обычно обозначает людей и фрагменты тела, красными — природные объекты (небо во время бомбёжки, горящие угли), артефакты (чемоданчик для инструментов, книги и т. д.), следы от ударов на теле и даже звуки (a red scream / красный вопль).

Следует также отметить глагол to fire, в определённом контексте переводимый как стрелять (в значении «убивать из огнестрельного оружия»). Именно по причине многозначности английская лексема fire встречается в произведении в качестве существительного и глагола 64 раза, также в названии главы книги (Book of fire / Книга огня), то есть в сильной позиции.

Немаловажную роль играет группа слов с доминирующей семантикой жёлтого цвета. В буддизме жёлтый символизирует любовь и счастье, в христианстве — истину и веру; однако в Европе флаг такого цвета означал карантин. Из психологии известно, что жёлтый поднимает настроение и настраивает на активность, успех и счастье[7, c. 195‑203]. Отметим, что в романе волосы лимонного цвета мальчика Руди символизируют радость и молодость, жёлтый имеет положительное значение: это домашнее тепло, семья, дружба; праздник.

Общим прототипом ЦО yellow / жёлтый, согласно словарным определениям, является яичный желток: оf the colour between green and orange in the spectrum, a primary subtractive colour complementary to blue; coloured like ripe lemons or egg yolks[9]; цвета яичного желтка[6].

В первую очередь к этой группе относятся лексические единицы, характеризующие цвет волос: yellow-haired / желтоволосый; the color of lemons / цвета лимона; lemon-haired / лимонноволосый; wheat-colored / пшеничный. Данные ЦО снова отсылают к идее о превосходстве светловолосой арийской нации. Ещё одной из реалий фашистского периода стали звёзды Давида — в романе они обычно yellow / жёлтые или the color of mustard / цвета горчицы.

Мы полагаем, что не стоит подробно рассматривать остальные цвета спектра, вербализация которых наблюдается в романе, так как их доля крайне незначительна, в связи с чем они не имеют ярких символьных значений.

Обратимся к ахроматическим цветам. Группа ЦО с доминирующей семантикой чёрного цвета является одной из наиболее крупных по охвату цветолексики в анализируемом романе. Этим цветом в христианстве наделяются Дьявол и Ад, чёрный — цвет греха, траура. Кроме того, цвет символизирует мстительность, сумасшествие, также — неизвестность, а в мифологии часто сопоставляется с инфернальной стихией. В психологии чёрный — оппозиция к обществу, выказывает протест и напряжённость[7, c.159‑170].

 Мир «Книжного вора» очень мрачен, в нём много дыма и пепла — символа разрушения, несчастья, и боли. Чёрная свастика выступает как знак смерти. Чёрный и тёмный (в рамках данной работы они не разделяются) имеют также ярко выраженное значение страха: часто действия романа разворачиваются в темноте или в подвале — самом тёмном месте здания.

Ядро данного семантического гнезда — black / чёрный: оf the very darkest colour owing to the absence of or complete absorption of light; the opposite of white[9]; самый тёмный из всех цветов, имеющий цвет сажи, угля[6].

В романе black / чёрными предстают чаще всего артефакты: книги, свастика, предметы одежды и обуви, клавиши аккордеона и т. д. При переводе на русский язык black принимает также значение «чернокожий».

Кроме названных цветообозначений, в эту группу входят слова charcoaled / угольный; to the brink of burndom / до обугливания; the color of darkness / цвета тьмы; a shadow / тень; gloomy / мрачный и др. Обратим внимание, что автор использует ЦО в составе метафор: Even Papa’s music was the color of darkness / Да-же Па-пина му-зыка бы-ла цве-та ть-мы. Следует упомянуть также выражение a wild card, на русский язык передаваемое как тёмная лошадка. Заметим, что цветовая функция фразеологизма проявляется только в русском языке.

Перейдём к группе с доминирующим серым цветом. Его семантика в античную эпоху ограничивается значением траура; в средневековом христианстве расширяется до телесной смерти и духовного бессмертия. Выражение «серый человек» обозначается обычную, неинтересную личность, остановившуюся в своём развитии. Таким образом, этот цвет символизирует усреднённость[7, c.145‑151]. В романе серый образ еврея Макса выступает как символ тоски, всеобщей усталости, ужаса и желания стать незаметным.

Обратимся к толковым словарям, чтобы уточнить значение слов gray / серый и определить общий прототип — пепел: оf a colour intermediate between black and white, as of ashes or lead[9]; цвета пепла, дыма[6]. Ядро данного семантического гнезда и образованные от него формы в прямом значении встречаются в романе не очень часто, например: gray clothes / серая одежда; graiyng light / сереющий свет.

Отдельно выделим группу цветолексики, связанной с ash / пеплом и smoke (в значении «A visible suspension of carbon or other particles in air, typically one emitted from a burning substance») / дымом: ash / пепел (а также: зола); smoke / дым; to smoke / дымиться; smoking / дымящий (-ся). Дымящимися автор чаще всего называет артефакты: книги, одежду, самолёт и т. д. При создании образа неба автор использует также ЦО, отражающие оттенки серого цвета, например: lead-colored / свинцового.

Некоторое количество ЦО с оттенком серого используется для описания цвета глаз (с положительной коннотацией: His silver eyes were flat and calm, slightly warm / Его серебряные глаза были спокойными и плоскими, чуть теплыми): silver / серебряный; silver /серебро; metallic (в значении «having the lustre of metal») / металлический; metal / металл. Хотя данные ЦО не имеют чёткого отношения к серому и лишь образованы от названия вещества, имеющий такой оттенок (чаще - «блестяще-белый»), мы отнесли их в эту группу, так как речь идёт о цвете глаз, традиционно называемом серым.

Наиболее обширной стала группа с доминирующим белым цветом, который исторически сопоставляли с божественностью, нравственной чистотой, святостью, но одновременно — смертью, холодностью, трусостью. Отметим, что в восточных культурах белый — символ траура. Психологи считают, что этот цвет не несёт никакого эффекта, олицетворяя бесстрастность[7, c. 130‑144]. В романе «Книжный вор» белый цвет символизирует пустоту, отрешённость, обречённость, холод и одиночество, а также предвестие смерти, например, «The snows of Stalingrad» / «Снега Сталинграда» - причина неудач фашистов и, соответственно, смертей солдат. Приведём словарные определения ядра семантической группы — white / белый: оf the colour of milk or fresh snow, due to the reflection of all visible rays of light; the opposite of black[9]; цвета снега или мела[6].

Как можно заметить, прототипы цвета в обоих языках несколько различаются, однако общим является snow / снег. К данной группе ЦО относятся white-snow / снежно-белый; white / белизна; whitewashed / белёный; the color of milk / цвета молока; to whiten / побелеть и др. для характеристики артефактов, природных объектов, а также изменения цвета лица.

Автор сосредоточивается на описании внешности своих героев и использует много прилагательных с оттеночным значением для описания бледной кожи: pale / бледный; the color of bone / цвета кости; skeleton-colored / скелетного оттенка; skull-colored / цвета черепа; off-white / белёсый; chalky / известковый; ice-colored / льдистого цвета; the color of eggshells / цвета яичной скорлупы; porcelain / фарфоровый. Такое внимание к бледности героев, несомненно, обусловлено историческим периодом войны и голода.

Кроме этого, в связи с описанием периода фашизма в Германии у многих героев-немцев светлые волосы. Напомним, что основными признаками арийской расы считались светлые волосы и голубые глаза. Однако, если автор всегда использует лишь одно цветообозначение — blond, то переводчик варьирует ЦО, используя в зависимости от контекста лексемы белокурый, светлый, светловолосый. Кроме цвета кожи и волос автор называет белыми или светлыми природные объекты (небо, облака, свет и т. д.), части тела (глаза, зубы и т. д.), артефакты (простыни, клавиши аккордеона, краску и т. д.).

Исходя их проведённого анализа, можно сделать следующий вывод: во-первых, высокая концентрация ЦО прослеживается на протяжении всего романа, что указывает на большое внимание автора к данной группе слов для создания образа эпохи и своего отношения к описываемым событиям. Во-вторых, общая цветовая гамма периода Второй мировой войны складывается в основном из сочетания ахроматических цветов, в также коричневого, красного, жёлтого и их оттенков, создавая мрачную и пессимистическую картину мира.

Список литературы

1.     Вежбицкая А. Обозначения цвета и универсалии зрительного восприятия/А. Вежбицкая // Язык. Культура. Познание. - М., 1996. - С. 231‒291.

2.     Викторов В.Ю. Социокультурная природа цветовой символики: автореф. дис... канд. филос. наук/В.Ю. Викторов. - Тверь, 2005.—15 с.

3.     Девицкая Е.Н. Цветовая характеристика мира в лексике русских и немецких народных сказок: дис... канд. филол. наук/Е.Н. Девицкая. - Славянск-на-Кубани, 2014.—236 с.

4.     Зусак Маркус. Книжный вор/Маркус Зусак; [пер. с англ. Н. Мезина]. - М.: Эксмо, 2013.—608 с.

5.     Наименования цвета в индоевропейских языках: Системный и исторический анализ/отв. ред. А.П. Василевич. - М.: КомКнига, 2007.—320 с.

6.     Ожегов С. И, Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://ozhegov.slovaro nline.com.

7.     Серов Н.В. Цвет культуры: психология, культурология, физиология/Н.В. Серов. - Санкт-Петербург: Речь, 2004.—672 с.

8.     Шестёркина Н.В. Фольклорные тексты в структуре вербального мифологического сознания (лингвокультурологическое исследование на материале русского и немецкого языков): монография/науч. ред. Т.А. Янссен-Фесенко. - Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 2010.—416 с.

9.     Oxford Dictionaries [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.oxforddictionaries.com.

10.   Zusak Markus. The Book Thief/Markus Zusak [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.twirpx.com/file/1123331/.