+7 (831) 262-10-70

НИЖНИЙ НОВГОРОД, УЛ. Б. ПОКРОВСКАЯ, 42Б

+7 (495) 545-46-62

МОСКВА, УЛ. НАМЁТКИНА, Д. 8, СТР. 1, ОФИС 213 (ОБЕД С 13:00 до 14:00)

ПН–ПТ 09:00–18:00

Актуальные вопросы теории художественного перевода (на материале работ западных ученых)

Автор: Кокунова Юлия Владимировна, к.филол.н., доцент кафедры английской филологии Ивановского государственного университета, г. Иваново, Россия

Статья подготовлена для публикации в сборнике «Актуальные вопросы переводоведения и практики перевода».

 

1.      Проблема определения понятия «художественный перевод».

Традиционная точка зрения состоит в том, что художественный перевод является самостоятельным видом перевода, потому что его предметом является определенный вид текста – художественный текст. Тексты художественной литературы выделяются в особый класс в типологии текстов на том основании, что имеют свои характерные признаки и функции. Вместе с тем художественный перевод отличают от понятия «перевод литературных текстов».

Коль скоро определение сущности художественного перевода зависит от специфики текста, не мало внимания уделяется изучению вопроса, какой текст следует считать художественным и что делает тот или иной текст художественным. Основным дифференциальным признаком текста художественной литературы является неразрывная связь между стилем и значением. Руководствуясь этим определением, к текстам, в которых стиль так же важен, как и смысл, ученые относят тексты, которые не относятся к художественной литературе как таковой, например исторические и правовые документы, философские трактаты, песенная лирика, шутки, реклама [1]. Однако эти жанровые разновидности текстов являются литературой, и перевод этих произведений является художественным.

Вместе с тем к художественному тексту может быть применен и другой вид перевода. Так в учебных целях используются «перевод с листа» и подстрочник. Эти виды перевода не становятся художественными только потому, что применяются к произведениям художественной литературы.

Ученые, признавая статус художественного перевода как самостоятельного и отличного от других вида перевода, не могут дать четкого определения этому явлению. Художественный перевод рассматривается как результат и как процесс. Так, в «Энциклопедии художественного перевода» художественный перевод выделяется в самостоятельный вид отличный от технического [2, c. viii]; в справочном пособии Питера Франса ХП противопоставляется информационному переводу. Художественным называется перевод, который должен «прочитываться как произведение художественной литературы» [3, c. xxi]. Более того, это произведение на иностранном языке, "based on personal readings, research and creativity. This new creation in turn becomes the basis for multiple readings and interpretations which will go beyond any intentions of either original author or translator” «основанное на личном прочтении, исследовании и творчестве переводчика. Это новое творение становится в свою очередь предметом многочисленных прочтений и интерпретаций, которые выйдут за рамки ожиданий и автора оригинала и переводчика» (перевод наш – Ю. К.) [4].

Именно такое понимание художественного перевода как результата распространено в современном переводоведении.

2.      «Культурный поворот» в переводоведении.

Современное переводоведение в целом переживает своеобразную «культурную революцию». Перевод рассматривается как явление не столько лингвистическое, сколько культурное. Новое осмысление сущности и природы перевода получило название «культурного поворота» (cultural turn) в теории перевода. По сути этот термин означает смещение акцентов в изучении перевода на его культурные аспекты и соответствует названию нового «культурологического» направления, которое, как предсказала Мэри Снелл-Хорнби, станет определяющим для переводоведения в новом столетии.          Культурная научная парадигма предполагает понимание национальной литературы как своеобразной «литературной системы», которая создается и существует в определенной среде, формируемой социальной системой и культурной системой. Все три системы открыты и взаимодействуют друг с другом [5, c. 14].

Более того, переводная литература в совокупности также трактуется как особая система внутри системы национальной литературы и взаимодействующая с ней в двустороннем порядке. Представление о литературе как о системе проистекает из теории полисистем, суть которой сводится к тому, что литература как система существует в исторической, социальной и культурной системах определенной воспринимающей аудитории читателей и взаимодействует с ними. Так формируется представление о многосистемной модели, то есть «полисистема» [6].

Основоположники «культурного» направления в переводоведении Сьюзен Басснетт и Андре Лефевр выделили новую единицу перевода: "neither the word, nor the text, but the culture becomes the operational ‘unit' of translation" – «ни слово и ни текст, а культура становится операциональной единицей перевода» (перевод наш – Ю. К.) [7, c. 8]. Это определение сделано в духе «культурного поворота» и еще раз свидетельствует о стремлении ученых привлечь внимание исследователей и переводчиков к культурологическим и лингвокультурным явлениям в переводе.

Культура как переводная единица имеет языковые воплощения в тексте. В англо-американском переводоведении существует целый ряд терминов, обозначающих лингвистическое наименование культурного феномена (понятия, концепта, реалии): 'cultural words' Питера Ньюмарка, 'culture-specific references' Ива Гамбьера, 'cultureme' Кристианна Норда. Наиболее общими и распространенными в теории перевода стали ‘cultural items’ и ‘culture-specific concepts’. В русском переводоведении принят соответствующий термин ‘наименования культурных реалий’.

3.      Перевод как процесс.

В рамках нового «культуроцентричного» подхода процесс перевод нельзя трактовать узко как «переключение с одного языкового кода на другой», поскольку он состоит в переносе текста из «родной» культурной среды в среду воспринимающей культуры. Иными словами при переводе необходимо учитывать «культурный контекст» (cultural context) как оригинала, так и перевода. Под культурным контекстом понимают “a world vision that links together the members of social group and distinguished them from others” («мировоззрение, объединяющее представителей социальных групп, и отличает их друг от друга») или “a set of cultural predispositions (conventions, beliefs, values and assumptions) internalized in the mind of the individual but socially determined” («ряд культурных представлений (убеждений, верований, ценностей, допущений), укоренившихся в сознании человека, но имеющих социальную обусловленность») (перевод наш – Ю. К.) [8, c. 61].

По нашему мнению, о процессе перевода не следует говорить как о «переключении» с одного культурного кода на другой, или как о «переносе» текста из одной культурной системы или модели в другую. Переводчик как субъект процесса перевода принадлежит определенной национальной культуре, является носителем своего «родного» культурного контекста. Как бы хорош и профессионален не был переводчик, он не может полностью освободить свое сознание от «родного» культурного контекста и погрузить его в контекст воспринимающей культуры. В процессе перевода происходит совмещение двух культурных контекстов или наложение одного контекста на другой (overlapping). В результате могут проявиться сегменты, которые совпадут, то есть в этих частях текста актуализируются универсальные культурные представления. С точки зрения перевода это места наименьшего смыслового и языкового сопротивления, то есть они представляют минимум сложности для переводчика. Наибольшую сложность представляют те фрагменты оригинала, которые насыщены национально-культурной информацией. Это места максимального смыслового напряжения и расхождения между контекстами порождающей и воспринимающей культур.

Концепция наложения культурных контекстов в процессе перевода позволяет переводчикам и аналитикам выделять в оригинале фрагменты наибольшего расхождения, которые нужно нивелировать в процессе перевода. Однако нивелирование культурных расхождений – это не абстрактное понятие, за ним стоят вполне конкретные переводческие решения. В современной теории художественного перевода сформулированы две основные стратегии – «форенизация» и «доместикация». Эти термины были введены в теорию перевода Лоренсом Венути, который считал, что “all translation is fundamentally domestication and is really initiated in the domestic culture” – «любой перевод, по сути, является доместикацией, или «одомашниванием» (то есть адаптацией текста оригинала к воспринимающей культуре), в которой он и инициируется” (перевод наш – Ю.К.) [9, c. 240-244].

Переводчик может выбрать стратегию «доместикации» оригинала, то есть замены иностранных элементов в тексте на элементы принимающей культуры, а может применять стратегию «форенизации», то есть сохранения национального компонента и колорита, даже если при этом он “deliberately breaks target conventions by retaining something of the foreignness of the original”– «намеренно нарушает нормы принимающей культуры» (перевод наш – Ю.К.) [10]. Выбор способа адаптации текста оригинала определяется в соответствии с доминирующей в принимающей культуре традицией.

4.      Определение сущности деятельности переводчика художественных текстов.

Понимание процесса перевода как совмещения культурных контекстов особенно актуально в отношении перевода художественного текста, который более чем любой другой вид текста является феноменом прежде всего национальной культуры и лишь потом языка. Деятельность переводчика художественной литературы, таким образом, обусловлена влиянием как порождающей (the source culture), так и воспринимающей культуры (the target culture).

При рассмотрении ХП как процесса основное внимание раньше уделялось субъективной составляющей, то есть творческой деятельности переводчика. Именно его талант, творческий потенциал считались основой и залогом успеха процесса ХП. Изучение его сводилось к критическому анализу работ переводчиков художественной литературы. Тезис о том, что процесс художественного перевода – это творчество, а не ремесло, имплицировал мысль о том, что переводчиками рождаются, а не становятся, то есть научить этому невозможно. Исследования в области ХП носили более практический и прикладной характер и не имели теоретического обоснования.

С позиций нового «культурного» подхода процесс ХП представляется сложным взаимодействием «социальных и культурных практик» [4], в центре которого, тем не менее, находится творчество переводчика. Деятельность переводчика как творца и автора переводного произведения является субъективированной деятельностью, которая, с одной стороны, подчинена объективным условиям: требованиям доминирующего литературного канона, национально-культурной и социальной системы. С другой стороны, переводчик самостоятельно решает возникающие в процессе работы проблемы, связанные с «переводом» текста из одной культуры в другую так, чтобы он прижился в ней и соответствовал тому формату «переводной литературы», который сложился в принимающей культуре на данном этапе ее развития.

В последние десятилетия ученые стали обращаться к исследованию процесса осуществления перевода художественного текста не как к интеллектуальной и творческой деятельности отдельного переводчика, а как к объективированной деятельности, которая обусловлена вполне объективными факторами, например, социально-культурной средой. Эта идея берет начало в теории переводческих норм, которые доминируют в определенную эпоху и формируют принципы переводческой деятельности. В конце 20-го века переводческая деятельность рассматривается как явление социальное, политическое и даже идеологическое в большей степени, чем просто языковое и творческое. В связи с этим перевод должен, прежде всего, выполнять социальную функцию, которую «общество возлагает на этот вид деятельности, на переводчиков и на продукт их деятельности», и выполнять эту функцию в соответствии с требованиями, сложившимися в данном обществе [11, c. 83].

Таким образом, деятельность переводчика даже художественной литературы становится регламентированной не только нормами перевода, но и нормами бытия национальной культуры в широком смысле, то есть политическими, идеологическими, социальными, экономическими, этическими – на определенном историческом этапе.

“’Invisibility’ is the term I will use to describe the translator’s situation and activity in contemporary Anglo-American culture” – «Незримость – термин, который я буду использовать для описания положения и деятельности переводчика в современной англо-американской культуре» (перевод наш – Ю. К.). Так писал Лоренсом Венути в своей книге об истории перевода и переводческой деятельности, начиная с 17-го века. [12, c. 1]. Незримость переводчика, по определению ученого, заключается в том, чтобы переведенный им текст читался легко и не содержал ни языковых, ни стилистических особенностей, привлекающих внимание своей неестественностью и затрудняющих его восприятие. Чтобы достичь естественности перевода, переводчик должен следовать вполне определенным принципам: использовать современное словоупотребление и синтаксис, определять точное значение. Требование естественности перевода и незримости переводчика является своего рода нормой на данном этапе развития англо-американской культуры.

В заключение хотелось бы отметить, что несмотря на все теоретические положения и выводы, художественный перевод представляется наиболее творческим, субъективным и потому менее других подверженным регламентации видом перевода.

 

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1.      Boase-Beir, Jean. Can you train literary translators? Rimbaud's Rainbow: Literary Translation in Higher Education. Peter Bush and Kirsten Malmkjær (eds.). – Amsterdam/Philadelphia: John Benjamins, 1998.

2.      Encyclopedia of Literary Translation. Еditor Olive Classe. – London: Fitzroy Dearborn, 2000.

3.      France, P. Oxford Guide to Literature in English Translation, 2000.

4.      Robinson, Douglas. Literary translation practices. Encyclopedia of Translation Studies, London and New York. Baker, M. (ed.): Routeledge, 1998, 2001.

5.      Lefevere, André. Translating Literature: Practice and Theory in a Comparative Literature Context. – New York: The Modern Language Association of America, 1992.

6.      Even-Zohar, Itamar. “The Position of Translated Literature within the Literary Polysystem.” 1976. In Venuti, Lawrence. The Translation Studies Reader. (2nd Edition). – New York: Routledge, 2000. – P. 199–204.

7.      Bassnett, Susan and André, Lefevere (eds). Translation, History and Culture. –London and New York: Pinter. 1990.

8.      Boase-Beier, Jean and Holman, Michael, ed. The Practice of Literary Translation: Constrains and Creativity. – Manchester: St. Jerome Publishing, 1999.

9.      Venuti, L. Strategies of translation. In M. Baker (eds.), Routledge encyclopedia of translation studies. – London: Routledge, 1998.

10.    Shuttleworth, M. and Cowie, M. Dictionary of translation studies. – Manchester: St Jerome, 1997.

11.     Toury, Gideon. 'The Nature and Role of Norms in Literary Translation'. J.S. Holmes, J. Lambert & R. van den Broeck, eds. Literature and Translation. New Perspectives in Literary Studies. – Leuven: Acco, 1978. – P. 83–100.

12. Venuti,  Lawrence. The translator’s Invisibility. – London and New-York: Routledge, – 1995. Электронный ресурс: http://www.translationindustry.ir/Uploads/Pdf/venuti.pdf. (Последнее обращение 22.01.2013).