Особенности передачи эмоциональной информации при переводе медиатекстов

Бондарева Лилия Владимировна — Канд. полит. наук, доцент, заведующая кафедрой иностранных языков и коммуникативных технологий, Университет науки и технологий МИСИС, Москва, Россия

Водянова Валерия Валерьевна — Студентка, Университет науки и технологий МИСИС, Москва, Россия

Ломакин Борис Евгеньевич — Ассистент кафедры иностранных языков и коммуникативных технологий, Университет науки и технологий МИСИС, Москва, Россия

Малышева Татьяна Владимировна — Студентка, Университет науки и технологий МИСИС, Москва, Россия

Стремительный рост информационного общества и развитие СМИ обусловили создание огромного количества текстов разных жанров и форматов, а развитие каналов массовой коммуникации сильно изменило сам процесс обмена информацией. Такой динамичный прогресс привлек внимание многих ученых к исследованию функционально-стилевых особенностей языка СМИ, его функционирования и роли в обществе. В начале XXI в. в отечественной науке сложились такие дисциплины, как медиалингвистика и социология СМИ; в зарубежной науке еще со второй половины ХХ в. существует более общая дисциплина — media studies. Все это как нельзя более ярко свидетельствует об актуальности научного изучения медиатекстов в целом. С точки зрения переводоведения это важно еще и потому, что медиатекст, переходя в результате перевода из одного лингвокультурного пространства в другое, меняет свои функции.

К базовым функциям медиатекста относятся информативная (сообщение о каком-либо факте объективной реальности), оперативная (побуждение к действию) и развлекательная [3]. Важно учитывать, что все они должны быть реализованы по отношению к целевой аудитории оригинала медиатекста, а при переводе они во многом опосредуются коммуникативной задачей перевода. Рассмотрим в качестве примера соотношение между коммуникативными задачами статьи «У Байдена большая проблема. Что надо знать о недавнем решении ОПЕК+», опубликованной на портале «ИноСМИ» 11 октября 2022 г., и исходной статьи “Biden has a big oil problem. Here’s what you need to know about the recent OPEC+ decision”, вышедшей за день до этого на сайте CNN. Задача оригинала состоит прежде всего в том, чтобы представить политику действующего президента в США в невыгодном свете; задача перевода — в том, чтобы продемонстрировать, что одно из ведущих СМИ США, большую часть аудитории которого составляют демократы[1], критикует действия президента-демократа.

Безусловно, смещение коммуникативной задачи становится одной из основных причин изменений, происходящих с медиатекстами при переводе, но явно не единственной. Отсюда вытекает цель настоящего исследования: определить, в чем состоят ключевые отличия переводов медиатекстов от оригиналов, а также указать на возможные причины этих различий.

Материалом исследования послужили медиатексты экономической и искусствоведческой тематики, написанные на английском или французском языках и впоследствии переведенные на русский. Были проанализированы 25 статей экономической тематики на английском и французском языках общим объемом около 110 тыс. знаков, 38 статей искусствоведческой тематики общим объемом около 142 тыс. знаков, а также их переводы на русский язык. Статьи экономической тематики вышли в 2022–2023 гг. в следующих изданиях: The Washington Post, The Economist, The Spectator, Spiked, Bloomberg, The New York Times, CNN, Le Monde, Le Figaro и Le Point; статьи искусствоведческой тематики были опубликованы в 2012–2023 г. на следующих интернет-ресурсах: TheArtNewspaper, Vox, Art Russe, The Wall Street Journal, The New York Times, American Thinker, Perspective, Dior, LVMH. Переводы этих статей были взяты с сайтов «ИноСМИ», TheArtNewspaper, Perspective, Dior, LVMH. По классификации И. С. Алексеевой [1], все эти тексты попадают в категорию примарно-когнитивных, а именно газетно-журнальных текстов (хотя в ряде случаев присутствуют черты, сближающие их с искусствоведческими текстами).

В ходе работы авторы отталкивались от предположения, что переводчики медиатекстов оставляют фактическую сторону сообщения инвариантной и изменения происходят прежде всего при передаче его эмоциональной составляющей. Согласно работам И. С. Алексеевой и других современных переводоведов [1; 6], передача чувств и эмоций в тексте и воздействие на аудиторию осуществляется с помощью определенного типа информации — эмоциональной. Именно поэтому на первом этапе анализа материала была проведена идентификация языковых средств, оформляющих эмоциональную информацию в тексте оригинала: цитат, пословиц, различных средств выразительности (метафор, сравнений, аллюзий и т. п.), а также стилистически и эмоционально окрашенной лексики. Далее был проведен сопоставительный анализ текстов оригинала и перевода, причем особо отмечались те случаи, когда при передаче эмоциональной информации были использованы различные переводческие трансформации (в соответствии с классификацией В. Н. Комиссарова [4]). Наконец, на заключительном этапе исследования результаты предыдущих этапов были обобщены, систематизированы и проинтерпретированы с позиций современного переводоведения.

Лингвостатистический анализ отобранного языкового материала показал, что в процессе перевода медиатекстов в сфере экономики с французского языка на русский переводчики сохраняют больше эмоциональной информации, чем при переводе с английского языка, а также что франкоязычные медиатексты характеризуются большей плотностью эмоциональной информации, чем англоязычные. По-видимому, чем сильнее эмоциональный компонент выражен в тексте, тем большее внимание на него обращают переводчики; если же он незначителен, его могут и вовсе убрать, особенно в тех случаях, когда он представляет собой трудность для перевода. Ярко выраженный эмоциональный компонент во французских медиатекстах неоднократно отмечался исследователями: указывалось, что для французской прессы вообще характерно сочетание книжного и разговорного стилей, выразительности и стандарта, неологизмов и клише [5; 7].

Наиболее частотными переводческими трансформациями, использованными при передаче эмоциональной информации при переводе экономических медиатекстов, стали калькирование, модуляция и перифраз. Использование калькирования характерно для тех случаев, где переводчики постарались сохранить национальный колорит оригинала:

Another reason why the shortage had developed was America basically sanctions like a mad cowboy, if I may say that. — Другая причина дефицита в том, что Америка вводит санкции, как безумный ковбой, если можно так выразиться.

Модуляция была использована главным образом для приведения полученного в ходе перевода текста в соответствие с узусом переводящего языка. Например, «Russie: les bons, les méchants et Gazprom» — «Газпром», его добрые и злые клиенты»; «Sa faute?» — «В чем причина?»; «There’s no two ways about it» — «В этом нет сомнений». Употребление перифраза определяется адаптацией к узусу переводящего языка и — шире — к принимающей культуре:

Many Norwegians say they are green and good because they use clean energy to heat their homes and drive electric vehicles, merely selling fossil fuels for others to burn. — Многие норвежцы утверждают, что ведут экологически чистый образ жизни, поскольку используют чистую энергию для отопления домов и электрокары, а горючее топливо продают другим странам.

В результате анализа экономических статей и их переводов можно выделить множество случаев нарушения критериев репрезентативности текста. Эти нарушения проявляются в виде потери эмоциональной информации, а значит, прагматический аспект текста подвергается значительным изменениям. Рассмотрим несколько примеров.

Sur le chantier, Alexeï Iachtchouk, 44 ans, directeur général adjoint et chef de l’exploitation, avance dans la neige et le brouillard, expliquant avoir l’habitude de travailler au milieu des tempêtes et des fortes chutes de neige. — Заместитель генерального директора компании Алексей Ящук отмечает, что теперь его команда привыкла к экстремальным условиям.

Красочное описание условий работы на севере (avance dans la neige et le brouillard — «продвигается вперед сквозь снег и туман», travailler au milieu des tempêtes et des fortes chutes de neige — «работать в условиях штормов и сильных снегопадов») нейтрализуется и заменяется на клише «экстремальные условия». В результате теряется акцент на тяжести труда в условиях низких температур. При переводе фразы while the Norwegian government has said it would like to help, it has poured cold water on the idea of doing it как «хотя норвежское правительство заявляет о своем желании помогать, оно решительно отвергло идею о скидке на газ» происходит деметафоризация: стертая метафора poured cold water передается с помощью перифраза, при этом, хотя содержание языковой единицы изменилось не сильно, интенция автора и стилистическая окраска языковой единицы в переводе отражены не были. Такие опущения в передаче эмоциональной информации могут трактоваться как переводческие ошибки, относящиеся, согласно классификации Д. М. Бузаджи [2], к ошибкам, связанным с передачей коннотации (авторской оценки, авторского стиля и экспрессивного фона).

В результате анализа перевода искусствоведческих медиатекстов были получены несколько другие результаты. Наиболее распространенными трансформациями при переводе с английского языка стали опущение и добавление, а при переводе с французского — добавление и модуляция. Опущение использовалось в тех случаях, когда в тексте оригинала имела место отсылка к каким-либо культурным реалиям, не имеющим ключевого значения для содержания текста. Например, при переводе предложения The Grand Duchy of Luxembourg is well-endowed with castles — more than 50 are spread across an area smaller than London’s metro area переводчик решил опустить сравнение Лондонской агломерации с территорией, на которой находятся замки: «Великое Герцогство Люксембург богато замками — их там более 50». К причинам использования добавления относится, во-первых, стремление переводчика повысить эмоциональный тон текста, как в следующем примере: It’s remained there as a symbol of Muscovy and Russia’s endurance — «Храм остается символом древней Московии. А еще — символом стойкости разросшейся из Московии великой России»; во-вторых — необходимость воспроизвести релевантную информацию, не указанную в тексте: …two of which are in upcoming Getty sale — «...и две из них представят 20 октября на аукционе коллекции Энн и Гордона Гетти». В этом случае переводчик не только указал дату проведения аукциона, но и уточнил имена владельцев коллекции.

Вообще в случае искусствоведческих медиатекстов эмоциональная тональность отдельных компонентов текста зачастую меняется очень сильно. Разговорные элементы заменяются на нейтральные (artists are busting their ass — «люди искусства готовы пойти на все»), а нейтральные, наоборот, приобретают более выраженную коннотацию (exotic islands full of dusky maidens with no voice or identity are tiresome — «…успели набить оскомину»). Удовлетворительного объяснения этому явлению с точки зрения решения переводческих задач обнаружено не было; изменение коннотации и стилистической окраски языковых единиц происходит исключительно на основании микроконтекста и, по-видимому, не носит системного характера.

Таки образом, в настоящем исследовании было показано, что набор наиболее частотных трансформаций, используемых при переводе экономических и искусствоведческих медиатекстов, значительно отличается; также было отмечено, что если при переводе экономических медиатекстов эмоциональная и оценочная коннотация чаще всего подвергались нейтрализации, то при переводе искусствоведческих медиатекстов эти коннотации могли меняться в достаточно широком диапазоне. В одних случаях эти изменения были связаны с прагматической адаптацией текста и влиянием переводческой задачи, в других случаях они были вызваны особенностями микроконтекста; были отмечены и такие примеры, в которых потеря эмоциональной информации представляла собой переводческую ошибку. Вероятно, передача эмоциональной информации при переводе медиатекстов зависит как от языковой пары, так и от тематики текста; проанализированный материал достаточно хорошо демонстрирует эту закономерность, однако в целом для ее проверки требуется более обширное исследование. Вместе с тем данная работа ясно показывает, что передача эмоциональной информации при переводе медиатекста представляет собой определенную трудность для переводчика, которая преодолевается различными способами в зависимости от исходного и переводящего языков, тематики текста и задачи перевода, причем далеко не во всех случаях успешно.

Библиографический список

1.    Алексеева И. С. Введение в переводоведение. М.: Академия, 2004. 352 с.

2.    Бузаджи Д. М., Гусев В. В. Новый взгляд на классификацию переводческих ошибок. М.: Р.Валент, 2009. 118 с.

3.    Гейко Н. Р. Язык переводных СМИ (на материале сайта «ИноСМИ») // Знак: проблемное поле медиаобразования. 2019. № 2 (32). С. 66–72.

4.    Комиссаров В. Н. Теория перевода (лингвистические аспекты): Учебник для институтов и факультетов иностранных языков. М.: Высшая школа, 1990. 253 с.

5.    Кулешова А. В. Французский газетный дискурс и его особенности // Человек в информационном пространстве. Ярославль: Ярославский государственный педагогический университет им. К. Д. Ушинского, 2011. С. 13–17.

6.    Переверзева И. В. Транслатологические особенности сохранения эмоциональной информации в текстах газетно-публицистического стиля // Филологические науки. Вопросы теории и практики. 2017. № 8-2 (74). С. 140–142.

7.    Плетнева О. Д. Лексико-грамматические особенности французского медиатекста: на материале французских ежедневных электронных изданий Le Monde, L’Humanité, Le Figaro, La Tribune, Le Parisien за 2019–2020 гг. // Современное педагогическое образование. 2022. № 2. С. 200–204.

[1] Americans’ main sources for political news vary by party and age. URL: https://www.pewresearch.org/short-reads/2020/04/01/americans-main-sources-for-political-news-vary-by-party-and-age/.