+7 (831) 262-10-70

НИЖНИЙ НОВГОРОД, УЛ. Б. ПОКРОВСКАЯ, 42Б

+7 (495) 545-46-62

МОСКВА, УЛ. НАМЁТКИНА, Д. 8, СТР. 1, ОФИС 213 (ОБЕД С 13:00 до 14:00)

ПН–ПТ 09:00–18:00

Юридический перевод и интерпретативная теория. Анализ применимости теоретических аспектов интерпретативной модели к юридическому переводу.

Автор: Ларин Александр Александрович

Горе кропателям дословных переводов,
которые, переводя каждое слово, притупляют смысл.
Именно здесь можно сказать, что буква убивает,
а дух животворит.

Вольтер

Перевод – комплексное явление. Переводчик должен учитывать массу факторов,  принимать во внимание задачи, поставленные перед ним (автором, им самим или заказчиком перевода), стремиться к передаче стиля оригинала, и следовать узусу языка перевода (ПЯ). Это справедливо и по отношению к юридическому переводу.

Юридический перевод существует с древнейших времен, однако лишь в конце двадцатого века в связи с процессами политической интеграции в мире, расширением сферы международного регулирования и унификацией правовых систем потребность в нем резко возросла. Подобные  тенденции выявили необходимость в профессиональных кадрах, способных переводить быстро, а главное качественно.

Юриспруденция является достаточно сложной сферой человеческого знания, поэтому от переводчика требуется не только высокий уровень языковой компетенции, но и владение общими правовыми понятиями, а также знание особенностей правовых систем стран языка оригинала и языка перевода. В этой связи следует отметить попытки подготовки переводчиков в рамках программы РФУ Нижегородского государственного лингвистического университета им Н.А. Добролюбова.

В 1945 году состоялся Нюрнбергский процесс, на котором впервые широко использовался синхронный перевод. Появление и широкое распространение данной разновидности перевода предопределило начало работ по разработке его теоретической базы. В частности такие работы с 1956 г. вели в стенах школы переводчиков ESIT (École Supérieure des Interprètes et des Traducteurs) Д. Селескович и М. Ледерер, которые, основываясь на психическом анализе деятельности переводчика-синхрониста, разработали интерпретативную модель перевода. Данная модель разрабатывалась в первую очередь для того, чтобы создать теоретическую базу для синхронного перевода, однако последующие исследования переводчиков школы ESIT распространили ее на письменный литературный и технический переводы.

К сожалению, авторы интерпретативной теории не уделяют достаточного внимания юридическому переводу, ограничиваясь лишь указанием на то, что их теория распространяется, в том числе, и на этот вид переводческой деятельности. Учитывая общественную значимость юридического перевода, представляется необходимым проанализировать его соотношение с интерпретативной теорией и сделать вывод о возможности создания «интерпретативной теории юридического перевода».

Первая часть представленной работы посвящена исключительно теоретическому исследованию возможности применения методологических положений интерпретативной теории к письменному юридическому переводу. Во второй части на примере сопоставительного анализа английского и русского переводов текста Конвенции о международных выставках показана практическая ценность интерпретативной модели для переводчика, работающего с юридическими текстами. Подобная структура позволяет более лаконично изложить теоретическую аргументацию в первой части работы, а затем подтвердить сделанные выводы примерами из юридических переводов.

В данной работе будет сделана попытка, вопреки устоявшемуся  мнению, доказать возможность применения наработок школы ESIT для такой существенно отличающейся от синхронного перевода сферы деятельности, как письменный юридический перевод.  В этой связи необходимо отметить, что, хотя при написании данной работы не ставилась задача детального изложить саму интерпретативную теорию перевода, тем не менее, совсем обойтись без сжатого рассмотрения ее положений оказалось невозможно, в первую очередь ввиду отсутствия её единого понимания российскими учеными. Последнее замечание и определяет актуальность представленной работы.

1)  Интерпретативная теория перевода: основные положения, критика, соотношение с лингвистической теорией перевода.

Lorsque le traducteur utilise la méthode interprétative il intervient avec l’ensemble de son appateil cognitif, il fait une exégèse de l’original pour comprendre le vouloir dire de l’auteur, et, le déverbalisant, il effectue une recherche d’expression juste pour le rendre dans sa langue[1].

По мнению авторов интерпретативной теории перевода (далее ИТП) в сознании переводчика происходят те же процессы, что и во время коммуникации на одном языке. Параллели, которые можно провести между текстом оригинала и его «качественным» переводом, в данном случае объясняются не влиянием языка оригинала (ИЯ),  а закономерным проявлением внутренних процессов перевода, наличием единого невербального смысла и схожестью средств его выражения на ИЯ и ПЯ. Таким образом невозможно и бессмысленно устанавливать правила преобразования текста с ИЯ на ПЯ. Чтобы перевести, необходимо в первую очередь уяснить смысл текста, который, по сути, и является инвариантом перевода, и степень сохранения которого и определяет его качество. Особенностью коммуникации при переводе является лишь то, что переводчик более собран,  улавливает малейшие нюансы речи и менее свободен в выражении мысли. В идеале он переводит так же легко, как читает и пишет на языке, но на практике этому мешает ряд факторов: недостаточное знание языка, различные убеждения автора и переводчика, различия между культурами, недостаточный уровень юридических знаний.

Возможность перевода не зависит ни от выбранной пары языков, ни от типа текста. Хотя эти факторы и влияют в определенной степени на процесс перевода, переводчик в любом случае использует один и тот же алгоритм действий.

Авторы ИТП во многом расходятся с представителями отечественной школы переводоведения. Большинство отечественных теоретиков перевода всегда считали, что полное преодоление влияния оригинала на текст перевода – недостижимый идеал, а сам процесс перевода изучали, основываясь на дихотомии формы и содержания (дословного и вольного перевода, языковых и переводческих соответствий).

Наличие языковых соответствий можно найти в любом юридическом переводе (термины, списки, определения), но лишь наличие переводческих соответствий делает этот текст собственно переводом[2]. Переводчик свободен при выборе переводческих соответствий, но ограничен используя языковые соответствия[3]. Между двумя видами соответствий существует неразрывная связь: языковые соответствия зачастую возникают из переводческих, которые вошли в язык. В любом переводе встречаются оба вида, но их соотношение зависит от типа текста.

Несмотря на то, что создатели ИТП неоднократно в своих работах обращали внимание на универсальность рассматриваемой модели, в отечественной науке сложилось стойкое убеждение, что она описывает лишь устный и в первую очередь синхронный перевод. Основываясь большей частью на работах В.Н. Комиссарова, подобные мнения искажают содержание ИТП. Настороженное отношение к интерпретативной теории перевода объясняется  преобладанием в нашей стране лингвистических методов исследования, которые, по мнению В.Н. Комиссарова, «внесли основной вклад в развитие науки о переводе»[4]. Это объясняется тем, что «в двадцатом столетии все более важное место – по объему и по социальной значимости – стали занимать переводы текстов специального характера», в т.ч. и юридических, а «в таких переводах на первый план выступили собственно языковые проблемы», которые целесообразно «изучать преимущественно лингвистическими методами»[5]. Признавая значение ИТП для переводоведения, В.Н. Комиссаров указывает на ряд её недостатков. Попытаемся проанализировать приведенные в его работе аргументы против интерпретативной теории, чтобы соотнести их с доводами самих авторов теории и сделать вывод об обоснованности критики последней.

1) «интерпретация лучше и легче всего удается переводчику - синхронисту… Письменный переводчик находится в более трудном положении…. Таким образом, по мысли Д. Селескович, именно устный перевод наиболее полно отражает сущность переводческого процесса»[6].

В.Н. Комиссаров слегка искажает некоторые базовые положения теории. Интерпретативная теория действительно создавалась на основе опыта устного синхронного перевода, но было бы неверно ограничивать её применение исключительно этой важной, но достаточно узкой областью. Выделение устного синхронного перевода происходит не из-за того, что при его осуществлении легче всего удается интерпретация, а потому что на его примере её легче всего отследить: ведь процесс перевода идет в реальном времени, «здесь и сейчас».

2)  «недостаточно обосновано и возвеличивание устного перевода как наиболее точного и надежного способа передачи оригинала»[7].

ИТП ни в коей мере не умаляет значения письменного перевода, а та роль, которая отводится в ней устному синхронному переводу, объясняется опытом работы авторов ИТП в этой области. М. Ледерер и Д. Селескович долгое время работали как переводчики-синхронисты, и вполне естественно, что свои теоретические исследования они основывают на той области перевода, в которой более всего компетентны. Необходимо отметить, что в настоящее время имеется ряд работ по письменному переводу, авторы которых полностью придерживаются ИТП. Здесь необходимо назвать исследования Фортунато Израэля (Fortunato Israël) и Жака Делиля (Jacques Delisle).

 3) «Интерпретативная теория перевода основывается на психологических концепциях, гипертрофирующих роль интуитивно-непосредственного в речи… быстрое и легкое интуитивное понимание возможно лишь в отношении сравнительно-простых текстов, что субъективное ощущение его правильности часто не имеет объективных оснований и недоказательно для других, для выявления которых необходим всесторонний сознательный анализ»[8].

ИТП не отрицает всесторонний анализ текста, просто у профессионального переводчика он происходит неосознанно на стадии понимания. Обучение анализу текста должно предшествовать непосредственно обучению переводу, которое может быть эффективным лишь при достаточно высокой языковой компетенции переводчика.

Не совсем понятно, что именно понимает В.Н. Комиссаров под «сравнительно-простыми текстами». Сложность текста для перевода носит относительный характер и зависит от уровня знания языка и объема экстралингвистических знаний переводчика. Если предположить, как это делает М.Ледерер, что хороший переводчик, приступая к переводу текста, должен, если в этом возникла необходимость, восполнить пробелы в своих знаниях, то «сравнительно-сложным» текст может показаться лишь переводчику, который не уделил достаточно времени этой стадии. Другими словами, степень «сравнительной сложности» текста определяется не столько его лексическими, грамматическими или стилистическими особенностями, а скорее подготовленностью переводчика, уровнем его экстралингвистических знаний в данной области.  Подготовленному переводчику любой текст покажется «сравнительно простым».

4) «вряд ли правильно утверждать, как это делает Д. Селескович, что высказывание имеет лишь мгновенный, неповторимый смысл, создающийся в момент коммуникативного акта и принципиально иной для каждого нового коммуниканта, воспринимающего высказывание в иной момент и в других условиях и обладающего иными знаниями и предыдущим опытом. Помимо такого субъективного смысла, связанного с индивидуальными особенностями и личными ассоциациями каждого из коммуникантов, любое осмысленное высказывание должно содержать некоторую информацию, общую для всего коллектива, пользующегося данным языком как средством коммуникации[9]».

Действительно Д. Селескович утверждает, что смысл воспринятый рецептором из текста, напрямую зависит от обстановки коммуникативного акта и экстралингвистических знаний рецептора, тем не менее неправильно считать эту зависимость качественной. У всех людей имеется некоторый общий багаж экстралингвистических знаний, основанный на одинаковом восприятии объективной действительности[10], причем, чем он больше, тем точнее будет воспринятая рецептором из текста информация.  На практике эти процессы проявляются в том, что два разных переводчика никогда не сделают два одинаковых перевода[11].

Чтобы получить допустимый вариант перевода, вовсе не обязательно, чтобы багаж экстралингвистических знаний переводчика был равен знаниям автора, достаточно, чтобы он равнялся тому уровню компетенции рецептора оригинала, на которого ориентировался автор, создавая произведение. К тому же переводчик по ряду причин не всегда может достичь того уровня внеязыковой компетенции, которой обладает автор. Так для большинства читателей, не знакомых с основами теории перевода, приведенная цитата из работы В.Н. Комиссарова мало что скажет. Лингвист или переводчик поймет из нее, что, по мнению автора, одним из основных недостатков ИТП является субъективное понимание смысла, при этом цель коммуникации можно будет считать достигнутой, поскольку рецептор понял, что именно хотел сказать автор. Однако для того? чтобы судить о справедливости приведенного высказывания  автора, необходимо наличие представлений об основных положениях ИТП.

Дискуссионным остается вопрос о том? имеет ли переводчик моральное право исправлять явные ошибки и неточности в оригинале, если он более компетентен в юридических вопросах, чем автор текста. Представляется верным, что переводчик должен передавать смысл текста, а не менять его. Авторские ошибки должны остаться на совести автора, переводчик за них не отвечает. Оценка авторской аргументации не входит в задачу переводчика. Следовательно, даже встречая заведомо не соответствующие действительности сведения в тексте оригинала, переводчик не должен вносить изменения в текст, иначе перевод можно охарактеризовать как вольный[12]. Тем не менее он вправе исправлять явные ошибки, не затрагивающие особенностей точки зрения автора.

Личность переводчика неизбежно оставляет след на специфике языка перевода[13]. Выбор синонимичных выражений, грамматических конструкций напрямую зависит от его словарного запаса. У любого переводчика есть свой стиль, манера писать. Тем не менее и в юридическом переводе это приобретает особенное значение, у любого текста есть только один верный смысл, который соответствует замыслу автора (vouloir dire de l`auteur). Любые изменения этого смысла являются интерпретациями, которые при переводе юридических текстов недопустимы (исключения из этого правила, обусловленные задачами, поставленными перед переводчиком (например, резюме научной статьи) не являются переводом в собственном смысле слова).

Таким образом, хотя для автора и читателя смысл текста и субъективен, поскольку автор вносит в него свое видение вопроса, но для переводчика он должен быть объективным[14] несмотря на то, что два переводчика никогда не сделают одинаковые переводы. В этом различие между автором и переводчиком: первый субъективен (свободен) в отношении идей и способа их выражения, второй только в отношении способа выражения.

2)  Специфика юридического перевода. Возможность применения интерпретативной модели к описанию перевода юридических текстов.

Авторы теории неоднократно подчеркивали в своих работах, что она применима независимо от конкретной пары языков (т.е.  сложности межкультурной коммуникации) и особенностей текстов. Рассматриваемая теория носит общий характер, и именно в силу её абстрактности применима и к юридическому переводу.

«Я не останавливалась отдельно на жанрах текстов, поскольку интерпретативная теория применима ко всем жанрам - от поэтического перевода до перевода технических текстов»[15]».

С другой стороны, тот факт, что в юридических текстах встречается большое количество языковых соответствий, казалось бы дал повод некоторым авторам утверждать, что технический и юридический перевод можно объяснить лишь с позиций лингвистической теории. Данное утверждение неверно хотя бы потому, что юридические тексты состоят не только из терминов.

Утверждая универсальность интерпретативной теории, представители школы ESIT, тем не менее, обращают внимание на необходимость учета специфики текста. Хотя во всех случаях переводчик должен стремиться к тому, чтобы передать в переводе смысл оригинала, разносторонность данного понятия вынуждает его в своей работе обращать внимание на наиболее важные составляющие смысла. К переводчику юридических текстов предъявляются совершенно другие требования, чем к литературному переводу.

Специфика юридических текстов состоит в их высокой информативности, универсальности с точки зрения ориентации на носителей  языка. Язык юридических текстов характеризуется официальностью, сухостью, объективностью, безэмоциональностью, имперсональностью (официально-деловой или научно-технический стили). В них встречается большое количество терминов, устойчивых оборотов и клише, собирательных и отглагольных существительных, форм выражения официальности и канцеляризмов. Особенностью юридических текстов также является строгая логичность, структурированность текста и иерархия терминов. Таким образом наибольшие проблемы возникают именно при переводе  терминов, образующих строгую систему, иерархию понятий, различающуюся в ИЯ и ПЯ, если они представлены в одном тексте.

По Якобсону[16] юридические тексты в первую очередь выполняют волеизъявительную и информативную функции. В соответствии с типологией А. Норберта они в основном ориентированы на носителей исходного языка, хотя есть и исключения, например, учебники по зарубежному праву для носителей ПЯ; двусторонние договоры, рассчитанные на носителей как ИЯ, так и ПЯ; универсальные и региональные международные договоры, не рассчитанные на носителя какого-либо конкретного языка, что вызывает проблемы при их переводе.

При переводе нормативно-правовых актов необходимо обратить внимание переводчика на сохранение юридических конструкций, таких, как правовая презумпция, правовая фикция (несуществующее положение, законодательно признанное существующим, и ставшее в силу этого обязательным), а также на соблюдение логических законов непротиворечивости, последовательности и обоснованности. Однако законодательный акт, соответствующий всем вышеперечисленным требованиям – недостижимый идеал.

На практике часто встречается неоднозначность юридических текстов (собственно на различном их толковании и построена работа юриста). Переводчик может вообще не заметить неоднозначность оригинала (её зачастую не замечают многие юристы, а в некоторых случаях её наличие или отсутствие становится предметом дискуссий правоведов). Но даже если он её заметил, встает вопрос, как это переводить. Идеальный вариант сохранить неоднозначность и в переводе, но в ряде случаев это недостижимо.

Близость юридического перевода к техническому предопределила важную роль терминов. Юридически термины (лат. – terminus – предел, граница) – это слова или словосочетания, точно обозначающие определенное правовое понятие. Выделяют общеупотребительные термины (слова обычного литературного языка), специальные юридические термины и специальные неюридические термины (термины, составляющие принадлежность других наук и использованные в законодательстве). Если термин найти не удалось, его содержание, как правило, можно восстановить, исходя из экстралингвистических знаний, контекста и смысла слов, составляющих выражение. Наибольшие сложности вызывают неологизмы, сокращения, перевод классификаций, перевод составных терминов.

Переводчику также следует учитывать следующую особенность юридической терминологии: многие термины в разных языках произошли от латыни, поскольку правовые системы всех стран континентальной Европы развивались на основе римского права (романо-германская правовая семья). Однако значение этих терминов в разных языках может быть различным (ложные друзья переводчика). Поэтому переводчик должен быть крайне осторожен при переводе подобных терминов (fondation – fond - fonds, procédure – procès - processus, jurisprudence - юриспруденция).

В добавление к переходу из одного языка в другой, при юридическом переводе происходит переход из одной правовой системы в другую. Существуют соответственно две разновидности терминов: имеющие соответствие в обеих правовых системах (но, как правило, при этом различен объем понятия) и не имеющие соответствия. Не меньшие трудности вызывает перевод понятий хотя и имеющих эквивалент в правовой системе ПЯ, но отличающихся содержанием. Ввиду характерного для права многих стран (в первую очередь романо-германской правовой семьи) стремления законодательно закрепить центральные правовые понятия, придать им четкие очертания в разных странах эти очертания отличны. Как правило различия заключаются в малозначительных, на взгляд обывателя, деталях, однако наличие или отсутствие совокупности этих деталей в переводе договора часто может существенно повлиять на правовое положение субъектов данного правоотношения. Сами по себе подобные трудности выходят за рамки строго лингвистического подхода к переводу. Переводчик должен стремиться к тому, чтобы, уловив тонкости содержания юридических текстов, передать их в переводе за счет других лексических единиц[17].

Понятия, не имеющие соответствия в другой правовой системе (именно в другой правовой системе, а не в словарном составе ПЯ), встречаются при переводе большинства юридических текстов. Причины различия правовых систем в их изолированности. При переводе таких понятий переводчик вполне может использовать весь набор приемов, предоставленный в его распоряжение лингвистической теорией перевода (транслитерация, калькирование, описательный перевод, приближенный перевод, примечания переводчика, заимствования и т.д.). Однако переводчик всегда должен понимать, что любой язык в состоянии выразить любое понятие. Отсутствие эквивалентного понятия в другой правовой системе  не означает отсутствие средств передачи его содержания.

С другой стороны при работе с юридическими текстами (особенно законодательными) необходимо учитывать, что многие определения, встречающиеся в тексте закона, часто в нем же самом и определены. Не следует также забывать о высокой ответственности, которая ложится на переводчика при переводе, например, международных договоров. Этот чисто психологический момент вместе с бюрократизмом международных чиновников нередко приводит к буквализму в переводах. Справедливость подобных утверждений можно наглядно увидеть на примере анализа перевода Конвенции о международных выставках, содержащегося в приложении к настоящей работе. В этом смысле интерпретативная теория позволяет переводчику создавать текст в соответствии с нормами и узусом языка перевода, преодолев влияние языка оригинала, и в конечном счете добиться более качественного перевода.

3)  Особенности стадии понимания при юридическом переводе. Роль экстралингвистических знаний в переводе.

Понимание (compréhension), в соответствии с ИТП, происходит мгновенно, спонтанно и скачкообразно (déclic), после того как в оперативной памяти переводчика накопится достаточное количество информации (единица смысла), она переносится в долговременную память. При этом переводчик использует не только языковые (connaissances linguistiques), но и внеязыковые знания (connaissances extra-linguistiques). Лингвистические и экстралингвистические знания постоянно взаимодействуют, что позволяет угадать по смыслу пропущенное слово, определить род неизвестного термина, исключить двусмысленность. Возможно ситуация, когда, «понимая»  значение всех языковых единиц, переводчику не сразу удается схватить смысл, т.е. знать язык - еще не означает хорошо переводить, и наоборот. Перевод без достаточного багажа экстралингвистических знаний переводчика, по мнению авторов ИТП, невозможен. К слову, именно по этой причине в школе ESIT традиционно не признается возможность машинного перевода.

Экстралингвистическим знаниям переводчика, его способности к логическому мышлению в ИТТ придается определяющее значение. Если переводчик не понимает, о чем идет речь в оригинале, он не осмеливается отойти от буквализма, что неизменно ведет к искажению смысла. В идеале текст должен быть полностью понятен переводчику, но зачастую на практике это далеко не всегда так (невозможно одновременно быть и первоклассным переводчиком и юристом), что является глобальной причиной всех проблем перевода. Недостаточный уровень внеязыковой компетенции переводчика может быть в известной мере компенсирован постоянными консультациями со специалистами в области права и использованием специальной литературы по данному вопросу. В первом случае переводчику необходимо как можно конкретнее сформулировать вопрос, чтобы не ставить в тупик собеседника. По сравнению с консультациями специалиста изучение справочной литературы имеет тот серьезный недостаток, что переводчик всегда получает несколько устаревшую информацию. Наиболее оптимальным в этом смысле может быть использование регулярно обновляемых справочных правовых систем Гарант, Консультант Плюс, Кодекс и др.

Все источники правовой информации, которыми может пользоваться в своей работе переводчик, можно разделить на следующие виды:

1) Научные статьи.

Содержат наиболее актуальную информацию по сравнению с любым другим печатным изданием. Однако на то, чтобы найти необходимую статью, переводчику приходится нередко тратить непозволительно много времени.  Как правило статьи посвящены последним изменениям в законодательстве и рассчитаны на специалиста, знакомого в общих чертах с рассматриваемой тематикой.

2) Учебники  и комментарии к законодательству.

Основное достоинство этого источника в его комплексности и доступности. Переводчик может сравнительно быстро найти в оглавлении интересующий его вопрос и изучить его. Тем не менее нельзя забывать о том, что законодательство меняется намного быстрее, чем переиздаются учебники. Поэтому использование данного источника необходимо ограничить выяснением содержания базовых правовых понятий (например, виды юридических лиц)

4) Нормативно-правовые акты.

Часто содержат легальные определения большинства правовых терминов, что может помочь переводчику в их переводе.

5) Энциклопедии[18]и толковые словари. Достоинством этих источников являются небольшой объем, высокая информативность, доступность и структурированность текста, облегчающая поиск информации. Удобным может оказаться использования прилагаемого к последним версиям справочной системы Гарант Толкового словаря «Бизнес и право».

6) Поисковые системы сети Интернет.

Позволяет легко найти примеры употребления термина в контексте, а также могут служить для поиска других источников в электронных библиотеках.

Переводчику ни в коем случае не следует пользоваться сомнительными источниками. Так достаточно удобные в силу небольшого объема издания в помощь студенту «в схемах и определениях» могли бы оказать существенную помощь переводчику, если бы не значительное количество ошибок в их тексте.

Детальное изучение темы переводимого текста облегчает как понимание оригинала переводчиком, так и понимание перевода рецептором за счет адекватного использования терминологии. После первого прочтения текста переводчик должен по возможности объективно и беспристрастно оценить свои знания и решить, какие вопросы ему нужно изучить. Слишком глубокий анализ ведет к необоснованной потере времени. Поверхностное рассмотрение чревато возможностью искажения смысла оригинала. Поскольку все отрасли права взаимосвязаны, то знания, полученные в одной из отраслей частного или публичного права, могут и должны использоваться при переводе текстов из других отраслей.

Также возникает вопрос, литературой на каком языке предпочтительнее пользоваться переводчику? Очевидно, что здесь имеется два решения, у каждого из которых есть свои плюсы и минусы. Используя справочную литературу на ПЯ (который предполагается родным переводчику), ему будет легче разобраться в наиболее сложных вопросах права, он привыкнет к языку данной области и сможет использовать его в переводе, однако такой подход не позволит изучить терминологию ИЯ. Теоретики школы ЕSIT рекомендуют ограничить применение литературы на ИЯ случаями перевода с родного языка на иностранный, а также отсутствия источников на ПЯ[19]. В остальных случаях следует начать поиски на ПЯ, используя тексты на ИЯ как дополнительные источники информации. Часто полезным может оказаться сопоставительный анализ текстов на ИЯ и ПЯ (например, статей по схожей тематике). Следует предостеречь переводчика от использования для этих целей перевода и оригинала, поскольку в данном случае он рискует перенести в свой перевод чужие ошибки. Учитывая тот факт, что текстам договоров свойственно повторение типовых конструкций при их переводе, переводчик может составить карточки с примерами текстов на ИЯ и ПЯ, а затем использовать их в своей работе[20].

Самое сложное на этой стадии для переводчика – грамотно оценить свои знания и решить какими источниками и в какой мере необходимо воспользоваться. Ошибки в понимании текста не являются собственно ошибками перевода, а связаны с недостаточным уровнем знания языка или нехваткой экстралингвистических знаний. Такие ошибки следует отличать от ошибок, связанных с применением «неверной» концепции перевода.

4) Особенности стадии девербализации. Инвариант перевода. Проблема переводимости.

Под девербализацией понимается основанная на психологических особенностях человека абстракция от слов. Способность человека к абстрактному мышлению означает не только возможность существования мысли независимо от явлений объективного мира, но и независимо от её словесного выражения. Существует два вида памяти: долговременная (cognitive), в которой содержится девербализованный смысл, и кратковременная словесная (verbale), способная в течение 2-3 секунд хранить 7-8 слов[21]. В интерпретативной теории авторская интенция определяет выбор языковых средств, а не наоборот. Смысл, таким образом, есть результат понимания авторской интенции (vouloir dire), содержащийся в долговременной памяти.

Инвариантом перевода является именно смысл. Из трех составляющих инварианта перевода, которые выделяются авторами ИТП (эксплицитное, имплицитное и общее впечатление от текста), для юридического перевода наибольшее значение имеет эксплицитно выраженное в тексте. Если, осуществляя перевод научных статей, книг и т.д., переводчик может, ориентируясь на рецептора, знакомого с вопросом, позволить себе быть менее эксплицитным, то при переводе нормативного материала необходимо сохранять в переводе все эксплицитно, а иногда и имплицитно выраженное в оригинале.

Что касается проблемы переводимости, то любое слово в отдельности не переводимо, однако находясь в контексте его значение конкретизируется, утрачивает двусмысленность. Универсальность процессов понимания и выражения содержания, независимость этих процессов от типа текста и конкретной пары языков снимает саму проблему переводимости. Перевод возможен как с иностранного языка на родной, так и в обратном направлении. Однако качество выражения содержания во втором случае ниже, поскольку активный запас всегда ниже пассивного (при понимании используется пассивный запас иностранного языка, а при выражении содержания активный - родного). Эти особенности делает невозможным качественный перевод на иностранный язык определенных категорий текстов, к которым М. Ледерер относит и юридические.

Данный подход представляется вполне разумным. Любую работу должен делать тот, у кого она лучше получается. Тем не менее, мне представляется, что М. Ледерер в данном случае заняла слишком жесткую позицию. Безусловно, любой человек владеет иностранным языком хуже, чем родным, но у профессиональных переводчиков этот разрыв может быть не таким уж существенным.

5)  Особенности выражения смысла на языке перевода. Обеспечение соответствия перевода нормам ПЯ.

Девербализованный смысл в конечном итоге получает выражение на ПЯ с учетом узуса этого языка. Этот процесс происходит по тем же правилам, что и во время коммуникации на одном языке. В результате получившийся перевод должен звучать также естественно, как и аутентичный текст на ПЯ. Попытки оправдать неестественное звучание перевода особым переводческим стилем несостоятельны. Переводческий стиль есть ни что иное, как уподобление перевода оригиналу.

Нельзя забывать о том, что к юридическим текстам, а, следовательно, и к их переводам предъявляются особые требования: ясность, доступность, однозначность формулировок. В теории права есть особый раздел «законодательная техника» - совокупность средств, правил и приемов разработки, оформления, опубликования и систематизации нормативно-правовых актов[22]. Представляется, что теория юридического перевода должна взаимодействовать с этой наукой и впитать в себя её достижения. Переводчик должен знать и применять основные правила техники подготовки нормативно-правовых актов. Перечислим некоторые из них:

1) точность, ясность и простота. Язык закона должен быть лишен эмоциональной окраски, «пышной торжественности, семантической приподнятости или бытовой заземленности»[23].

2) четкость дефиниций терминов; отсутствие двусмысленных и многозначных терминов; запрет использование не проясненных слов (т.е. слов, определение которых не дается в законодательстве и которые не является общепонятными); однозначность понятий (недопустимость использования синонимов, омонимов)

3) позитивность формулы (не более чем одно отрицание);

4) краткость (отсутствие повторов и малоинформативных формулировок в тексте закона, недопустимость использования причастных и деепричастных оборотов);

Юридический перевод - достаточно специфичная сфера переводческой деятельности. Это крайне ответственная задача, требующая от переводчика предельной концентрации и точной передачи всех деталей.  Высокие требования к качеству перевода на практике нередко приводят к обратному эффекту. Переводчики стараются держаться ближе к тексту оригинала, даже если это приведет к появлению не типичных для языка перевода конструкций. На практике подобный подход ведет к появлению еще большего количества неточностей. В этой связи полезной может оказаться установка на девербализацию смысла, являющаяся основным постулатом интерпретативной теории.

Все выше сказанное в еще большей мере относится к такому виду юридического перевода, как перевод нормативных документов, и в особенности международных договоров. Наиболее распространенным заблуждением в данной области является мнение о том, что юридические тексты представляют исключительно совокупность терминов и общеупотребительных клише. Действительно перевод юридических текстов требует от переводчика владения специальной терминологией, но в еще большей степени ему необходимы базовые правовые знания. Значение любого термина конкретизируется контекстом, учет которого невозможен без понимания общего смысла текста.

В этой связи хотелось бы обратить внимание на то, что большинство замечаний к переводам Конвенции о международных выставках не связаны с переводом юридической терминологии. Это обстоятельство еще раз подтверждает мысль о том, что к трудностям, возникающим при юридическом переводе, относится не только перевод терминов.

Наконец, нельзя забывать о том, что сами по себе проблемы, связанные с переводом терминов, вызваны различием законодательства разных стран. Право большинства европейских государств относится к романо-германской правовой семье и в целом использует одни и те же термины, однако их семантическое содержание часто существенно отличается. Встретив в тексте перевода подобный термин, российский юрист скорее всего экстраполирует на него свои знания российского законодательства, что может в дальнейшем помешать правильному пониманию текста. Переводчик, таким образом, обязан знать особенности правовых систем стран языков оригинала и перевода и учитывать их в своей работе.

Из всего сказанного можно сделать ряд выводов. Во-первых, качественный юридический перевод невозможен без понимания переводчиком смысла оригинала и учета особенностей законодательства. Во-вторых, в каждом конкретном случае переводчик должен активно пользоваться всем комплексом доступных ему источников информации. При этом сам поиск нужной информации уже требует некоторых базовых знаний в области юриспруденции. Таким образом обучение юридическому переводу должно обязательно включать усвоение некоторых юридических знаний.   И наконец, любой перевод, к качеству которого предъявляются строгие требования, требует от переводчика великолепного знания языков оригинала и перевода, поскольку без этого невозможно полное понимание смысла и точное выражение его на языке перевода.

Возвращаясь к разбору переводов Конвенции о международных выставках, необходимо отметить, что общая оценка русского перевода, к сожалению, не очень высокая. Правда, в нем практически нет того, что французы называют contresens, а русские – грубейшими смысловыми ошибками, зато налицо целый ряд других дефектов. Это неточности, неоправданные добавления или опущения смысловых компонентов, стилистические несоответствия недопустимые в письменном переводе документов такого уровня. Переводчик текста конвенции на русский язык, слепо копируя её структуру, сделал перевод, который с трудом воспринимается отечественными читателями.

Сопоставительный анализ английского и русского переводов показал, что английскому переводчику удалось создать текст, который практически не отличается стилистически от текстов других нормативно-правовых актов на английском языке. Отчасти это можно объяснить относительной близостью английского и французского языков. Безусловно, данный факт облегчает задачу переводчика, однако не затрагивает самого процесса перевода.

Анализ перевода Конвенции о международных выставках полностью подтверждает основной тезис данной работы. Существуют  универсальные закономерности перевода, связанные с психологическими и нейрофизиологическими особенностями человеческого мышления, которые не зависят ни от выбранной пары языков, ни от особенностей текста. Знание данных закономерностей имеет важное практическое значение для переводчика, поскольку позволяет ему переводить не слова, а смысл оригинала. Подобный вывод полностью согласуется с положениями интерпретативной теории.

Интерпретативная теория традиционно стоит особняком среди направлений современного переводоведения, однако это не умаляет её значения. К сожалению, исследованиям переводчиков школы ESIT в России долгое время не уделялось заслуженного внимания. Только в последние годы проснулся интерес к этому направлению науки о переводе. Интерпретативная теория перевода основывается не на особенностях конкретной пары языков или типа текста, а на таких психических процессах, как понимание и выражение мысли, а, следовательно, отличается универсальностью. Ничто не мешает использовать её выводы и переводчику юридических текстов, который таким образом получает в свое распоряжение теоретический аппарат вполне применимый на практике.

Библиография

1.     A. HURTADO-ALBIR, La notion de fidélité en interprétation, Paris, 1990.

2.     Bergel, J-L. Théorie générale du droit, Paris, Dalloz, 1985.

3.     C. DURIEUX, Fondement didactique de la traduction technique, Paris, 1988.

4.     C. LAPLACE, Théorie du langage et théorie de la traduction, Paris, 1995.

5.     Coté, Pierrre-André. Interprétation des lois , 2e éd., Cowansville (Qébec), Les éditions Yvon Blais, 1990

6.     D. SELESKOVITCH et M. LEDERER, Interpréter pour traduire, Paris 1984, 3ème édition 1993.

7.     D. SELESKOVITCH, L’interprète dans les conférences internationales, Problèmes de langage et de communication, Paris, Minard Lettres Modernes, 1968. 3ème édition : 1993.

8.     D. SELESKOVITCH, Langage, langues et mémoire, Etude de la prise de notes en interprétation consécutive, Paris, Minard Lettres Modernes, 1975.

9.     Didier, Emmanuel. Langues et langages du droit, Montréal, Wilson&Lafleur, 1990.

10.           Focsaneanu, Lazar. Les langues comme moyen d’expression du droit international. Annuaire français de droit international, vol. XVI, Paris, p. 256 et suiv.

11.           Gémar Jean-Claude. Traduction ou l`art d`interpréter. 1995

12.           Groffier, Ethel et David Reed. La lexicographie juridique. Principes et méthodes, Cowansville (Québec), Les Éditions Yvon Blais, 1990.

13.           Groot, G-R. Problems of  Legal Translation from the Point of View of a Comparative Lawyer, a report published by the Netherlands Comparative Law Association, 19 p.

14.           J. Delisle (Ed.), L'ENSEIGNEMENT DE L'INTERPRETATION ET DE LA TRADUCTION SIMULTANEE. University of Ottawa Press THIERY, C. 1981

15.           Kielar, Barbara Z. Language of the Law in the Aspects of Translation. Wydawnictwa Uniwersytetu Warszawskiego, Warszawa. 1977

16.           Le Petit Robert. Dictionnaire alphabétique et analogique de la langue francçaise.

17.           Lehto, Leena. Methodological Aspects of Legal Translation. CDEF 84, 1985.

18.           Lexique de termes juridiques. Dalloz, 5-ème édition, 1981

19.           M. LEDERER (ed), Etudes traductologiques, Paris, Minard Lettres Modernes, 1990.

20.           M. LEDERER et F. ISRAËL (dir.), La liberté en traduction, Paris, 1991.

21.           M. LEDERER, La traduction aujourd’hui - Le modèle interprétatif, Paris, Hachette, collection F/Références, 1994.

22.           M. LEDERER, La traduction simultanée - fondements théoriques, Paris, Minard Lettres Modernes, 1981.

23.           Maxwell. On the Interpretation of Statutes, 12th ed by P. St. J. LANGAN, 1981.

24.           Perelman, Charles. Logique juridique. Nouvelle rhétorique, Paris, Dalloz, 1976.

25.           Pigeon, Louis-Philippe. La traduction juridique. L`équivalence fonctionnelle, dans Langage du droit et traduction. 1982.

26.           Review of Marianne Lederer & Fortunato Israel (Eds.), La liberté en traduction, 1991

27.           Sourioux, J-L et P. Lerat. Le langage du droit, Paris, Presse universitaire de France, 1975.

28.           Weston, Martin. Problems and Principles in Legal Translation. The Incorporated Linguist, vol. 22, №4, automne 1983.

29.           В.Н. Комиссаров «Новые тенденции в переводоведении».

30.           Гак В.Г. Ганшина К.А. Новый французско-русский словарь. – 5-е изд., испр. – М.: Рус. яз., 2000.

31.           Гарант – справочная правовая система. НПП «Гарант-сервис». 2005 г.

32.           Комиссаров В.Н. Общая теория перевода (Проблемы переводоведения в освещении зарубежных ученых). М.: ЧеРо, 1999.

33.           Мачковский Г.И. Французско-русский юридический словарь. М.: Руссо, 1998.

34.           Ожегов С.И. и Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М.: АЗЪб 1993.

35.           С.А. Семко, В.В. Сдобников «Юджин А.Найда и проблемы теории перевода».

36.           Сдобников В.В., Петрова О.В. Теория перевода: Учебник для переводческих факультетов и факультетов иностранных языков. Н. Новгород: Изд-во НГЛУ им. Н.А. Добролюбова, 2001.

37.           Теория государства и права: Учебник/ Под ред. В.К. Бабаева. – М.: Юристъ, 1999.

38.           Хрестоматия. История государства и права России. Часть II. Сост к.ю.н. Горин А.Г. Нижний Новгород, 2000.

39.           Юридический энциклопедический словарь/Под общ. ред. В.Е. Крутских. 3-е изд. перераб. и доп. – М.: ИНФРА-М, 2001

40.           Язык закона /Под ред. А.С. Пиголкина. М., 1990.

41.           Якобсон Р. О лингвистических аспектах перевода. 1978 г.

 

 


[1] A. HURTADO-ALBIR, La notion de fidélité en interprétation, Paris, 1990. p. 145

[2] В данной работе содержание терминов «ЯЗЫКОВЫЕ/ПЕРЕВОДЧЕСКИЕ СООТВЕТСТВИЯ» совпадает с применяемыми авторами ИТП  понятиями CORRESPONDANCES/EQUIVALENCES. Под языковыми соответствиями, таким образом, понимаются варианты перевода, которые могут быть использованы независимо от контекста (имена собственные, специальные термины и т.д.), а под переводческими – значение термина с учетом контекста (языкового и экстралингвистического).

[3] Marianne Lederer. La traduction aujourd’hui. 1994, p. 83-84

[4] Комиссаров В.Н. Общая теория перевода (Проблемы переводоведения в освещении зарубежных ученых). М.: ЧеРо, 1999., стр. 3

[5]там же, стр. 4-5

[6]там же, стр. 39

[7]там же, стр. 43

[8] Комиссаров В.Н. Общая теория перевода (Проблемы переводоведения в освещении зарубежных ученых). М.: ЧеРо, 1999., стр. 43

[9]там же, стр. 43

[10] A. HURTADO-ALBIR, La notion de fidélité en interprétation, Paris, 1990.

[11] M. LEDERER. La traduction aujourd’hui - Le modèle interprétatif, Paris, Hachette, collection F/Références, 1994., p. 36

[12] A. HURTADO-ALBIR, La notion de fidélité en interprétation, Paris, 1990. стр. 121

[13] C. DURIEUX, Fondement didactique de la traduction technique, Paris, 1988, стр. 41 (Х2)

[14] M. LEDERER, La traduction aujourd’hui - Le modèle interprétatif, Paris, Hachette, collection F/Références, p. 100

[15] Marianne Lederer. La traduction aujourd’hui. 1994: Je n`ai pas traité spécifiquement des genres de textes, car le principe interprétatif s`applique à tous de la poésie au texte le plus technique

[16] Якобсон Р. О лингвистических аспектах перевода. 1978

[17] M. LEDERER, La traduction aujourd’hui - Le modèle interprétatif, Paris, Hachette, collection F/Références ,1994, p. 79

[18] Юридический энциклопедический словарь/Под общ. ред. В.Е. Крутских. 3-е изд. перераб. и доп. – М.: ИНФРА-М, 2001, Lexique de termes juridiques. Dalloz, 5-ème édition, 1981

[19] C. DURIEUX, Fondement didactique de la traduction technique, Paris, 1988., p.171

[20] . DURIEUX, Fondement didactique de la traduction technique, Paris, 1988., p.161

[21] A. HURTADO-ALBIR, La notion de fidélité en interprétation, Paris, 1990.

[22] Теория государства и права: Учебник/ Под ред. В.К. Бабаева. – М.: Юристъ, 1999.

[23] Язык закона /Под ред. А.С. Пиголкина. М., 1990. стр.29