Проблемы перевода англоязычного политического дискурса СМИ на русский язык

Тупикова Светлана Евгеньевна — Канд. филол. наук, доцент, доцент кафедры английского языка и методики его преподавания, Саратовский государственный университет им. Н. Г. Чернышевского, Саратов, Россия

Коршунова Алина Георгиевна — Студент, Саратовский государственный университет им. Н. Г. Чернышевского, Саратов, Россия

Статья подготовлена для публикации в сборнике «Актуальные вопросы переводоведения и практики перевода».

Несомненно, язык является важнейшим средством коммуникации и выражения мысли, «он служит инструментом познания, постоянного осмысления мира человеком и превращения опыта в знание» [1, с. 20]. Рассмотрим англоязычный политический дискурс (поскольку в нем наиболее ярко репрезентируются все функции языка) с точки зрения трудностей его перевода на русский язык. Сообщения СМИ о политических событиях всегда являются формами реконтервализации, и любая реконтекстуализация включает преобразования. Реконтекстуализация и трансформация особенно сложны, когда речь идет о переводе.

Согласно Oxford Dictionary, “political discourse (политический дискурс – C. Т., А. К.) is a formal discussion of a topic in speech or writing”. Аристотель охарактеризовал людей как politikon zoon (политических животных), которые живут в полисе (с греч. polis – «государство»). Любое человеческое общество определяется взаимодействием и отношениями, включая отношения власти. Поэтому исследования политики часто объясняют политику в отношениях к власти. Так, Чилтон говорит о двух широких направлениях: “On the one hand, politics is viewed as a struggle for power, between those who seek to assert and maintain their power and those who seek to resist it. On the other hand, politics is viewed as cooperation, as the practices and institutions that a society has for resolving clashes of interest over money, influence, liberty, and the like” [7]. С одной стороны, политика рассматривается как борьба за власть между теми, кто стремится утвердить и сохранить свою власть, и теми, кто стремится противостоять ей. С другой стороны, политика рассматривается как сотрудничество, которое развивается в общество для разрешения конфликтов в отношении денег, влияния, свободы и т. п. [7].

В любом случае, будь то борьба или сотрудничество, политика не может существовать без языка. Взаимодействие человека в значительной степени связано с языком, а языковое взаимодействие определяется социально-культурными, историческими, политическими, идеологическими и институциональными условиями. В отношении политики мы можем сказать, что конкретные политические ситуации и процессы (дискурсивная практика, такая как парламентские дебаты, политические брифинги для прессы) определяют организацию дискурса, его тональность [2] и текстовую структуру различных типов дискурса (или жанров), в которых политический дискурс реализуется как сложная форма человеческой деятельности [6].

Г. А. Туманова предлагает различать разговоры о политике (например, обсуждение результатов выборов обычными людьми) и политический дискурс в средствах массовой информации и политическом сообществе (т. е. дискурс, имеющий место в политике) [3].

Дискурс можно разделить на жанры, которые играют важную роль в разработке политики, создаются политиками и адресованы им (например, манифест политической партии), и жанры, которые сообщают, объясняют и оправдывают политические решения, готовятся политиками и адресованы широкой общественности (например, речь в рамках предвыборной кампании, новогоднее послание главы государства).

СМИ информируют о событиях из разных сфер жизни. Большое количество текстов связано с политикой. Тексты этой тематики не просто сообщают о политических событиях, но и дают оценки и, таким образом, влияют на общественное мнение о политике.

Моника Беднарэк предлагает семь основных аналитических подходов к языку новостного дискурса: критический подход, прагматический подход, лингвистический подход, ориентированный на практику подход, диахронический подход, социально-лингвистический подход, когнитивный подход [9].

“ ‘It is our common wish... that we get more transparency in financial markets,’ Merkel said after a regular meeting with Sarkozy at a government guest house north of Berlin” [5]. В этом отрывке мы видим, что американская газета International Herald Tribune передает на английском языке то, что немецкий канцлер сказала, по всей вероятности, на немецком языке. Слова Меркель представлены как прямая речь. В данном контексте прямая речь имеет функцию подтверждения того, что сообщается. Данная цитата является примером изменений в дискурсивной практике: от заявлений на пресс-конференции до цитаты в новостном отчете. Речь идет о переводе и интерпретации, при этом в газетных текстах нет указания на то, что заявление Меркель было интерпретировано и/или переведено. В случае интервью с политиками, как правило, слова интерпретируется и записываются. Впоследствии записанный текст (т. е. голос переводчика) транскрибируется и проверяется и/или изменяется по стилистическим причинам. Также часто до публикации интервью у собеседника есть возможность проверить текст. Сложнее обстоит дело, если речь идет об устном переводе. В этом случае сами переводчики часто выполняют проверку.

Е. В. Будаев утверждает, что при передаче информации в новостях ее форма и смысл трансформируются в соответствии с правилами новостной хроники [1]. Перевод также играет очень важную роль в международной политике и дипломатии, а также в разработке национальной политики.

Если мы сравним разные языковые версии «одного» текста, мы можем заметить изменения, которые не могут быть объяснены исключительно на стилистическими причинами.

Рассмотрим первый параграф совместной статьи министра иностранных дел Франции Бернара Кушнера (Bernard Kouchner) и министра иностранных дел Великобритании Дэвида Милибэнда (David Miliband), которая была опубликован на английском языке в International Herald Tribune 14 октября 2007 года, впоследствии переведена на немецкий язык на веб-сайте посольства Великобритании в Германии и на французский языке на веб-сайте посольства Франции в Великобритании.

1. “The world has reacted with horror to the Burmese regime's brutal crackdown against its own people. Monks, nuns and ordinary citizens took to the streets peacefully in protest at the deterioration of the economic situation in the country. They were met with guns and batons”.

2. “We cannot know for sure the number of those who were killed, but it is likely to be many more than the regime is willing to admit. Meanwhile, the persecution continues: The security forces carry out new raids and new arrests every night” [6].

Можно также привести интервью, которое президент России Владимир Путин дал группе журналистов из стран «большой восьмерки» 1 июня 2007 года. Из каждой страны были приглашены журналисты разных изданий, интервью было проведено в резиденции Путина с синхронным переводом и продолжалось в течение нескольких часов.

Как и ожидалось, различные издания сообщали об этом интервью по-разному с точки зрения содержания, количества и направленности (более подробный анализ см.: [9]). Полную стенограмму на русском языке можно найти на сайте газеты «Коммерсант». Information Clearing House имеет, по утверждению редакции, полную стенограмму интервью на английском языке общей длиной 19 259 слов [10]. Все остальные газеты дали гораздо более короткие тексты: начиная от 1461 слова в Le Figaro и заканчивая 2 291 словом в Der Spiegel. Информация, выбранная для публикации, различается и определяется в основном национальными политическими интересами. Существуют также различия в организации информации.

В ходе интервью В. Путин говорил о роли демократии в России. В своем ответе он сравнил Россию с другими странами, ссылаясь на «Гуантанамо». Подробный анализ некоторых газет показывает поразительные различия.

Изменения в синтаксической и семантической структуре приводят к изменению направленности и оценки. Information Clearing House ссылается на ситуацию в Северной Америке, подразумевая, что эти действия не соответствуют демократическому обществу. Английская версия очень близка к русской, опубликованной «Коммерсантом». Тот же прием используется в The Times, хотя текст отличается меньшим объемом, а в Globe and Mail был изменен порядок текста. В Information Clearing House и Times Online все примеры оцениваются как awful (или horrible), как в Le Figaro, так и в Globe and Mail пытки (torture) квалифицируются этим оценочным прилагательным.

Е. В. Паничева дает аналогичный пример изменения синтаксической структуры, которая привела к смене перспективы. В английском переводе (подготовлен китайским правительством) речи премьер-министра Китая в марте 2008 года о беспорядках в Тибете говорится: “an incident of beating, smashing up properties, looting and arson”; “a small number of violent rioters attacked or even killed innocent people with extreme cruelty”. В этом тексте, как и в оригинальном китайском тексте, беспорядки связываются с призывами к насилию со стороны тибетских активистов [2].

Однако в новостных текстах, опубликованных в британских газетах, ярлыки, такие как violence и riots, получили иную перспективу. Например, Financial Times (19 марта 2008 г.) пишет: “The protests started... as peaceful demonstrations <...> They turned into widespread violence on Friday following reports of a Chinese crackdown”. То есть речь идет о подавлении китайским правительством демонстраций, что переросло в насилие [11].

Эти примеры демонстрируют, что средства массовой информации играют важную роль в передаче информации о политических событиях из других стран, а также влияют на реакцию общественности. Важную роль также играет «справочная информация», и чем более обширна информация, тем более уместен перевод. Политический перевод предполагает учет и анализ особенностей страны и, конечно, высокий лексический уровень, поскольку лексика политической сферы наиболее подвержена семантическим изменениям.

Библиографический список

1.         Будаев Е. В. Метафорический образ будущего россии в политическом дискурсе. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/metaforicheskiy-obraz-buduschego-rossii-v-politicheskom-diskurse.

2.         Паничева Е. В. Изменения синтаксических структур при переводе URL: http://philology.snauka.ru/2013/04/455.

3.         Туманова Г. А.Коммуникативная стратегия убеждения и особенности ее организации в политическом дискурсе. URL: http://irbis.gnpbu.ru/Aref_2016/Туманова.pdf.

4.         Тупикова С. Е. Модусная категория тональности и языковые способы ее реализации в публицистическом дискурсе // Известия Саратовского университета. Сер. «Филология. Журналистика». 2014. Т. 14. № 1. 2014. С. 20–25.

5.         Тупикова С. Е., Семухина Е. А. Репрезентация тревожной тональности в англо- и франкоязычном публицистическом дискурсе // Когнитивные исследования языка. 2016. № 26. С. 712–715.

6.         Bednarek M., Caple H. The Discourse of News Values: How News Organisations Create Newsworthiness. Oxford – N. Y.: Oxford University Press, 2017.

7.         Chilton P. Analysing Political Discourse: Theory and Practice. Routledge, 2004. 124 p.

8.         Contemporary Applied Linguistics. Vol 2. Linguistics for the Real World / L. Wei, V. Cook (eds). 2009.

9.         Harris S. Paul Chilton: Analysing Political Discourse: Theory and Practice. Routledge, 2004.

10.     International Herald Tribune Magazine. URL: https://www.nytimes.com/section/politicsmodule=SiteIndex&region=Footer&pgtype=collection.

11.     Paul Chilton: Analysing Political Discourse: Theory and Practice. Routledge, 2004. Paul Bayley (ed.): Cross-Cultural Perspectives on Parliamentary Discourse. John Benjamins, 2004. URL: https://www.researchgate.net/publication/31062011_Paul_Chilton_Analysing_Political_Discourse_Theory_and_Practice_Routledge_2004_Paul_Bayley_ed_Cross-Cultural_Perspectives_on_Parliamentary_Discourse_John_Benjamins_2004.

12.     Russian President Putin’s Interview with G8 Newspaper Journalists. URL: http://www.informationclearinghouse.info/article17855.htm.