Иноязычные влияния как фактор эволюции словообразовательной системы немецкого языка

Щигло Лариса Владимировна — Канд. филол. наук, доцент, доцент кафедры германской филологии, Сумский государственный университет, Сумы, Украина

Заимствование слов одного языка другим является естественным и закономерным результатом языкового взаимодействия в процессе исторического развития любого языка. Первыми письменными памятниками древних германцев были переводы с латыни. Вместе с переводами язык обогатился новыми лексическими единицами. Отметим, что влияние латинского языка на немецкий в процессе перевода рассматривают в основном на лексическом уровне. Традиционно выделяются два типа воздействия языка оригинала на язык перевода: прямое заимствование и калькирование. Дифференциация между заимствованием и калькированием заключается в том, что заимствованные слова и кальки по своему происхождению обязаны влиянию чужого языка, впрочем, первые образуются из заимствованного материала вследствие их фонетической и графической трансформации и предоставления им грамматической оформленности, в свою очередь, кальки характеризуются отсутствием чего-либо заимствованного и только мотивировкой появления связаны с их прообразами [2, с. 16].

Выявление заимствованных слов, появившихся именно в результате переводческой деятельности, представляет некоторую сложность, так как еще до создания письменного языка германцы устно контактировали с другими народами, например с кельтами, и, соответственно, большинство кельтских заимствований, встречающихся в переводах, могли уже прочно закрепиться в языке последних. Так, например, древневерхненем. rihhi («королевство») (совр. Reich) образовано от основы rik — «король» (кельтское rîg) и до сих пор встречается в некоторых немецких именах: Diedrich, Friedrich. Этот факт позволяет предположить, что на ранних стадиях диахронии немецкого языка имело место заимствование словообразовательного компонента путем заимствований посредством имен собственных [3, с. 27; 6, с. 10].

Следует отметить, что влияние кельтского языка не было таким значительным по сравнению с влиянием языка южного соседа германцев —латыни, языка Римской империи, заимствования из которого до сих пор преобладают в немецком языке несмотря на историко-культурные и политические события, произошедшие в Германии в течение двух тысячелетий. Как замечает С. А. Жилюк, «влияние латинского (а также греческого) языка поддается более структурированному описанию, чем описание заимствований из кельтского языка. Вероятно, основной причиной служит то, что заимствования из латыни пришли в большинстве своем незадолго до появления письменности у германцев и не успели до конца ассимилироваться» [3, с. 27–28].

Как известно, первыми заимствованиями из латинского языка были топонимы, иногда образованные от имен собственных. Преимущественно это были названия городов по Рейну, которые и до сегодняшнего дня сохраняют свои древние корни. Такие онемеченные номинации встречаются в переводных текстах, это топонимы, оканчивающиеся в кельтском языке на -acon/-iacon (лат. -аcum/-iacum), например Bacharach (Bacariacum), Zülpich (Tolbiacum). Бывают и случаи частичного калькирования названий, например кельтское dunum иногда заменялось немецким (хотя и кельтского происхождения) burg (Ladenburg < Lobodenburg < Lopodunum) [3, с. 28].

Топонимика свидетельствует и о том, что на ранних стадиях развития немецкого языка уже существовало гибридное словообразование. Так, название реки Salzach переводится как «соленая вода», где первый компонент является немецким, а второй — заимствованием из латыни (ср. лат. aqua) [3, с. 28]. Доказательством культурного превосходства римлян было и то, что в переводах встречаются слова из разных сфер жизнедеятельности (ср.: Zoll < лат. вульг. tolonium, Anker < лат. ancora, Mauer < лат. muri, Wein — лат. vinum, Most < лат. mustum), Rettich < лат. radicem), Mergel < лат. margila, Bischof < гр.-лат. aipiskaupus). Чаще всего заимствования из латыни не были собственно латинского происхождения, некоторые из них и в латинском были заимствованы из греческого, то есть уже на ранних стадиях можно было говорить об интернационализации как лексического состава немецкого языка, так и словообразовательных ресурсов [3, с. 29].

С V в. на немецких территориях широко распространяется христианская религия, появляются первые монастыри, следовательно, возрастает влияние латыни как на язык духовенства, так и на язык ученых-монахов. Стоит отметить, что благодаря переводу латинской богословской литературы на немецкий язык появляются первые кальки (Lehnübersetzungen): com-passio — Mitleid, miseri-cors — древневерхненем. arma-herzi. Это свидетельствует о зарождении аналитического подхода к процессу заимствования: для заимствованных «реалий» с помощью имеющихся словообразовательных средств создается собственно немецкое слово. Ко многим латинским словам, использованным, например, в Библии, были подобраны немецкие эквиваленты (ср. dominus — Herr) [7, S. 45].

В раннем Средневековье появляются гибридные образования, например Salzgraf, schuochsûtar. Этот факт свидетельствует о том, что словосложение с использованием заимствованных элементов является древним продуктивным деривационным процессом в немецком языке.

Также в средний период развития немецкого языка наблюдается тесное взаимодействие между немецким и французским языками, причиной которого были как личные контакты немецкой знати с французским дворянством (например, династические браки), так и торговые отношения, следовательно, возникала потребность в номинации новых реалий.

Важно сказать, что именно в эпоху Средневековья с французского языка в систему немецкого словообразования начинают проникать словообразовательные компоненты: например, из французских заимствований (melodie, partie) в немецкий язык переходит суффикс -ie (jagerîe). После процесса дифтонгизации суффикс приобрел современную форму -ei, а от слов при помощи данного суффикса образовались новые глагольные единицы, например рrophezeien [3, c. 30]. Также романское глагольное окончание -ier в немецком языке получило форму -ieren. Постепенно и другие заимствованные из романских языков глаголы стали образовываться в немецком языке при помощи суффикса -ieren. (ср., dictare > diktieren, regere > regieren). Впоследствии суффикс -ier начал присоединяться и к немецким основам (stolzieren). В Средние века в немецкий язык проникает еще один романский суффикс — -teit (-tet): например, в романе «Тристан» Готфрида Страсбургского используется лексема môrâliteit (старофр. moraliteit) [3, c. 31].

Следующим этапом развития немецкого языка традиционно считается эпоха Возрождения — период расцвета гуманизма и Реформации, эпоха возвращения к постулатам Древней Греции и первых веков христианства. Как известно, древнегреческий язык и латынь становятся в этот период основными языками-донорами. К тому же новый импульс для развития получает и немецкий язык, что связано прежде всего с переводческой деятельностью Мартина Лютера и ряда других философов и богословов.

Отметим, что мы солидарны с С. А. Жилюком в несогласии с гипотезой о влиянии в определенный период развития языка только одного языка-донора; подобный взгляд упрощает реальную ситуацию. Так, привилегированный статус латыни и древнегреческого языка, присущий эпохе Ренессанса (Возрождения), не предусматривает тотального прекращения влияния итальянского, французского и славянских языков — все эти процессы происходили параллельно и со своей спецификой в разных немецкоязычных областях [3, c. 32]. Поскольку с начала Средневековья до конца XIX в. немецкий язык находился в сфере влияния одних и тех же языков-доноров, вряд ли можно констатировать окончание влияния латыни и древнегреческого языка и начало доминирования французского языка, целесообразно указать только основные причины этого явления; вместе с тем, как показывает анализ примеров из переводов, большинство заимствований из французского языка попали в немецкий язык лишь в XVIII в., а не в XVII в., который ученые считают апогеем развития Франции как в политическом, так и в культурном измерении [3, c. 33]. П. фон Поленц объясняет этот феномен появлением в немецком языке «штандарта моды» на французское произношение: это было не заимствование французского произношения, а особая манера произносить слова, которая облегчала процесс вхождения французских слов в немецкий язык [10, S. 90]. В переводах этого периода наблюдается использование заимствованных французских компонентов, например суффиксов -ität, -ismus, префиксов de-, in-, re-). В это же время в немецком языке появляется первый заимствованный частотный компонент -therm, который успешно функционирует как перед основой, так и после нее [10, S. 98].

Итак, учитывая вышесказанное можно утверждать, что в первой половине XIX в., как показывает словарный состав немецкого языка и переводная литература, основными заимствованиями были именно латинизмы, эллинизмы и галлицизмы, которые принесли с собой новые морфемы, отличающиеся от автохтонной немецкой морфологической системы, а следовательно, новые словообразовательные компоненты [9, S. 49].

Немецкая языковая ситуация, начиная с XIX в. и до сих пор, характеризуется активным влиянием английского языка, поскольку это связано прежде всего с его доминантным статусом как языка-донора. Впрочем, было бы неправильно полагать, что английские лексические единицы и словообразовательные компоненты начинают проникать в немецкий язык лишь в результате интенсивного развития англоязычных стран и их научно-технического доминирования во всем мире. Процесс вхождения англицизмов в немецкий язык начался значительно раньше, еще в Средневековье, и не был непрерывным [3, с. 35], как утверждают некоторые лингвисты [1, c. 124]. К тому же стоит отметить, что в XVII в. заимствования из английского языка касались в основном сферы внешней торговли и судоходства: большинство англицизмов проникли в немецкий язык благодаря деятельности ганзейских купцов в Лондоне (ср.: Dock, Lotse, Pier, Plantation), а также вследствие первой в мире буржуазной революции (ср.: Akte, Komitee, Parlament) [3, с. 36; 8; 11, S. 9–24 ].

Англицизмы в немецком языке указанного периода не отличались систематическим превалированием. Следует подчеркнуть, что значительное количество англицизмов вошло в словарный состав немецкого языка только после 1825 г., когда была открыта первая железная дорога — показатель технического прогресса Англии. Как отмечает Ю. В. Кобенко, выделяют две волны проникновения англицизмов в немецкий язык: первую относят к XIX — началу ХХ в., а вторую — ко времени после 1945 г., между которыми наблюдаются значительные различия в характере [4, c. 36–39]. Первая волна имеет специализированный характер (ориентация на возвышенный английский язык), а вторая — массовый (ориентация на книжно-разговорный стиль). Впрочем, и в этом смысле мы, как и другие ученые, не склонны полностью разделять мнение исследователя, поскольку здесь целесообразнее рассуждать прежде всего о экстралингвистических причинах, связанных с произошедшими в мире событиями: в конце XIX — начале ХХ в. средства массовой информации, технический прогресс, спортивные достижения — все это было уделом ограниченной части общества, в то время как сегодня в результате глобализации указанные сферы являются широко дискутируемыми среди представителей различных общественных классов [3, с. 36] Кроме того, становится очевидным тот факт, что современный английский язык стал мощным языком-донором не только для немецкого, но и для других языков, то есть источником интернационализмов [11, S. 23; 8].

Новая волна заимствований из английского языка относится к периоду после 1945 г., что связано сначала с политическим, а потом с техническим доминированием Соединенных Штатов и Великобритании. Этот процесс продолжается и в начале XXI в., отличается значительным проникновением англо-американизмов в немецкий язык, а с ними и компонентов в систему немецкого словообразования.

Таким образом, процесс заимствования порождал и продолжает порождать импульсы роста словообразовательной активности собственно немецкого словаря, создания новообразований на основе немецкого конструирующего материала (как корневого, так и аффиксального), что в первую очередь объясняется стремлением к усовершенствованию немецкого языка в целом и развитием его словообразовательной системы в частности.

Также необходимо отметить, что словообразовательная система немецкого языка получает стимул к развитию благодаря переводу (повышение уровня словообразовательной активности в языке-реципиенте под влиянием переводческой деятельности). Взаимодействие языков в процессе перевода не ограничивается прямыми заимствованиями, важным в этом случае будет не прямое воздействие, а стремление переводчика трансформировать язык-реципиент так, чтобы наиболее полно передать максимальное количество особенностей оригинала, включая языковые. Доказательством этого является то, что «из всех видов речевых произведений акты перевода наиболее обусловлены, поскольку, кроме ограничений, налагаемых системой языка перевода, они еще дополнительно детерминированы сознательным стремлением переводчика... как можно полнее воссоздать содержание текста оригинала… не нарушая норм языка перевода» [5, с. 48].

Переводчик стремится наиболее точно передать значение каждой единицы оригинала, иногда при отсутствии прямого лексического эквивалента ему приходится прибегать к созданию нового слова из материала языка-оригинала по словообразовательным моделям, уже существующим в языке, а не путем заимствования слов.

В процессе перевода потенциально заполняются языковые лакуны, но уже не путем заимствования слов или отдельных морфем, а благодаря ресурсам родного языка. Такие явления возникают в результате непосредственного контакта двух языковых систем в процессе перевода. В этом случае можно говорить об «опосредованном» влиянии языка/текста оригинала на текст перевода. Следовательно, перевод, несомненно, можно рассматривать как катализатор эволюции словообразовательной системы, поскольку в процессе становления и развития словообразовательная система претерпевает определенные изменения, в частности благодаря влиянию других языков.

На современном этапе развития переводоведение достигло определенных успехов в понимании своих целей и в решении проблемных вопросов. В то же время статус переводной литературы в современном мире изменился: с исторической точки зрения перевод наряду с оригинальным творчеством занимал одну из ведущих позиций в культурной жизни Германии, но следует заметить, что сегодня влияние перевода на современный немецкий язык не имеет такого значения, как в предыдущие эпохи.

Таким образом, иноязычные влияния являются важными факторами эволюции словообразовательной системы немецкого языка, что обусловливается как лингвистическими, так и экстралингвистическими причинами. Экзогенные (иноязычные) словообразовательные элементы проникают в немецкий язык вместе с заимствованными лексемами.

Необходимо подчеркнуть, что повышение уровня словообразовательной активности в немецком языке осуществляется также благодаря переводу как одному из важных импульсов развития его словообразовательной системы.

Библиографический список

1.         Гусева Е. А., Ольшанский И. Г. Лексикология. Современный немецкий язык. М., 2005. 416 с.

2.         Ефремов Л. П. Основы теории лексического калькирования. Алма-Ата, 1974. 185 с.

3.         Жилюк С. А. Использование заимствований в системе немецкого языка: дис. … канд. филол. наук. СПб., 2015. 231 с.

4.         Кобенко Ю. В. «Волны» англоязычных заимствований в истории немецкого языка // Вестник Томского государственного университета. 2007. № 298. С. 36–39.

5.         Комисаров В. Н. К вопросу о сопоставительном изучении переводов // Тетради переводчика. 1970. Вып. 7. С. 46–50.

6.         Патрушев А. И. Германская история. М., 2003. 256 с.

7.         Heller K. Das Fremdwort in der deutschen Sprache der Gegenwart: Untersuchungen im Bereich der Gebrauchssprache. Leipzig, 1966.

8.         Hendlmeier W. Sprachpflege einst und heute. URL: http://www.variatio-delectat.com/9Sprachpflege_einst_und%20_heute.pdf.

9.         Munske H. Ist das Deutsche eine Mischsprache? Zur Stellung der Fremdwörter im deutschen Sprachsystem // Deutscher Wortschatz. Lexikologische Studien / H. Munske, P. Polenz, O. Reichmann, R. Hilderandt (Hrsg.). Berlin — N. Y.: de Gruyter, 1988. S. 46–74.

10.     Polenz Р. Deutsche Sprachgeschichte von Spätmittelalter bis zur Gegenwart: in 3 Bd. Bd. 2: 17. und 18. Jahrhundert. Berlin — N. Y.: de Gruyter, 1994. 498 S.

11.     Viereck W. Zur Thematik und Problematik von Anglizismen im Deutschen // Studien zum Einfluss der englischen Sprache auf das Deutsche. Tübingen, 1980. S. 9–24.