+7 (831) 262-10-70

НИЖНИЙ НОВГОРОД, УЛ. Б. ПОКРОВСКАЯ, 42Б

+7 (495) 545-46-62

МОСКВА, УЛ. НАМЁТКИНА, Д. 8, СТР. 1, ОФИС 213 (ОБЕД С 13:00 до 14:00)

ПН–ПТ 09:00–18:00

Песни гномов из романа Дж. Р. Р. Толкина «Хоббит» в переводах Г. Кружкова: некоторые замечания

Удальцов Иван Сергеевич — Независимый исследователь, Москва, Россия

Посвящается светлой памяти
выдающегося историка и безупречного человека,
доктора исторических наук, профессора Станислава Тютюкина

Не секрет, что произведения известного английского писателя Дж. Р. Р. Толкина породили целый ряд социокультурных явлений, в числе которых следует упомянуть и всплеск переводческой активности («переводческий бум» по терминологии М. Хукера [3, c. 27]), пришедшийся в России на два последних десятилетия ХХ века. Учитывая значительный объем основных книг Толкина — литературного эпоса «Сильмариллион», романов «Властелин Колец» и «Хоббит» (в особенности первых двух), а также их объективную языковую сложность, существующее количество их переводов на русский язык следует признать феноменальным.

Опубликовано семь полных переводов «Властелина Колец» (А. Грузберга, В. Муравьева и А. Кистяковкого, Н. Григорьевой и В. Грушевского, В. Маториной, А. Немировой, М. Каменкович и В. Каррика, В. Волковского и Д. Афиногенова совместно с В. Воседым) и два пересказа (З.Бобырь и Л. Яхнина), а также неполный перевод И. Мансурова (первый и второй тома, представляет собой переделанный перевод А. Грузберга) и неполный пересказ М. Белоуса (первый том). Существует еще как минимум два полных перевода романа (Н. Эстель и И. Забелиной), которые не были напечатаны. «Сильмариллион» издавался в пяти разных переводах (Н. Григорьевой и В. Грушецкого, Н. Эстель, З. Бобырь, С. Лихачевой, А. Немировой), еще четыре известных исследователям перевода официально не издавались (А. Грузберга, В. Маториной, И. Свердлова и В. Обручева, А. Бродоцкой).

Чаще всего переводился на русский язык «Хоббит», что, вероятно, объясняется и его небольшим, в сравнении с «Властелином Колец» и «Силмариллионом», объемом. Всего известно пятнадцать переводов этого романа (или, как определяют жанр книги некоторые исследователи, повести [1, c. 23]). Десять из них опубликованы (в том числе Н. Рахмановой, З. Бобырь, А. Грузберга, К. Королева, Н. Прохоровой, В Маториной, С. Степанова и М. Каменкович, И. Тогоевой, Л. Яхнина), еще четыре не издавались (работы С. Уманского, А. Андреева, А. Щурова, А. Конаныхина).

Характерно, что многочисленные переводы основных произведений Толкина создавались на протяжении длительного времени, а не только в период так называемого «переводческого бума», обусловленного как «техническими» причинами (прекращением выпуска «Властелина Колец» в переводе В. Муравьева и А. Кистяковского после первого тома), так и общим всплеском интереса к творчеству писателя, ранее не пользовавшегося в СССР чрезвычайной популярностью. Например, последний из опубликованных на данный момент полных переводов «Властелина Колец» (В Волковского и Д. Афиногенова совместно с В. Воседым) был создан спустя примерно двадцать пять лет после первого (А. Грузберга). В случае с «Хоббитом» временной промежуток оказывается еще более впечатляющим — около сорока лет, разделяющих публикацию первого перевода (Н. Рахмановой) и последнего на данный момент перевода (В. Баканова и Е. Доброхотовой-Майковой, стихи в переводе Г. Кружкова), выпущенного в 2015 году издательством «АСТ» (при этом выполненного значительно раньше). Решение опубликовать его возникло, видимо, в связи с выходом третьего фильма из трилогии «Хоббит» П. Джексона. Важно отметить, что инициатива создания и издания перевода, судя по высказываниям его авторов, принадлежала издательству, что вообще-то для переводов книг Толкина не характерно (подавляющие их большинство создано, что называется, «на чистом энтузиазме»). В итоге издание было осуществлено на высоком уровне, впервые в России «Хоббит» вышел с иллюстрациями самого Дж. Р. Р. Толкина, в том числе и на обложке.

Очевидно, что перед переводчиками стояла сложная задача: в работе им нужно было учесть богатый опыт предшественников, сильные и слабые стороны уже существующих переводов. Судя по выступлению Е. Доброхотовой-Майковой на вечере в Русской школе перевода, главной своей задачей они видели «переосмысление» перевода Н. Рахмановой, «отчетливо детского и просто неполного» [2]. Свою стратегию работы над переводом «Хоббита» Баканов и Доброхотова-Майкова определяют как поиск «золотой середины», стремление не сделать книгу «исключительно детской и не усложнить ее многочисленными, чаще всего придуманными самими переводчиками, подтекстами» [2]. В последней фразе можно уловить намек на перевод Каменкович и Степанова, который (как и перевод «Властелина Колец» Каменкович и Каррика) претендует на «академичность» — в частности, он снабжен достаточно обстоятельными комментариями. Можно спорить с такими характеристиками переводчиков-предшественников, равно как и о том, соответствует ли окончательный результат работы Баканова и Доброхотовой-Майковой намеченному ими курсу — целостного критического и тем более научного осмысления их версия «Хоббита» пока не получила. В настоящей же статье хотелось бы сфокусировать внимание на некоторых аспектах работы третьего соавтора — переводчика поэтической части текста Г. Кружкова.

Лауреат Государственной премии Российской Федерации в области литературы и искусства за 2003 год, Кружков, пожалуй, один из самых именитых переводчиков поэзии Толкина. Главным образом он известен переводами зарубежных классиков — Дж. Донна, Р. Киплинга, У. Б. Йейтса — хотя выступает также в роли поэта и детского писателя. Высокий профессионализм Г. Кружкова не вызывает сомнений, однако удалось ли применить его при переводе стихотворений из «Хоббита»?

Говоря об этих стихотворениях (так же, как и о стихах из «Властелина Колец»), нужно помнить об их специфической роли в структуре романа. Они очень глубоко интегрированы в текст, выполняя в нем повествовательные (песни гномов), сюжетообразующие (загадки Бильбо и Голлума) или другие функции. Стихотворные тексты в романе мыслятся как продукт творчества его героев, что в конечном счете и определяет их природу. Практически все они приводятся в книге в качестве песен, которые должны и помочь читателю в составлении портрета того, кто их исполняет, и расширить его знания о вымышленном мире произведения. То есть стихи в «Хоббите» являются прежде всего элементом авторской игры с читателем — они помогают создать иллюзию реальности Средиземья и его обитателей, придать глубины и достоверности «вторичному миру» книги.

Стихотворные фрагменты рассредоточены по всему тексту «Хоббита» — они встречаются в одиннадцати главах книги из девятнадцати. Всего этих текстов насчитывается 25 (включая незначительные по объему загадки из пятой главы), а по признаку приписываемого «внутримирового» авторства их можно разделить на следующие группы: песни гномов (четыре текста), песни эльфов Ривенделла и лесных эльфов (пять текстов), песни гоблинов (три текста), песня обитателей Озерного города, стихотворные экспромты Бильбо (три текста), а также девять коротких (от двух до шести строк) рифмованных загадок, которыми обмениваются Бильбо и Голлум. К сожалению, объем данной статьи не позволяет подробно рассмотреть переводческие стратегии Кружкова на материале каждой из этих групп, поэтому ограничимся только наиболее значимой, с нашей точки зрения, и в сюжетном, и в художественном отношении группой — песнями гномов.

Первый текст этой группы является шутливым экспромтом. Поддразнивая Бильбо, который переживает за сохранность своей посуды, гномы поют незатейливую песенку с призывом наносить всяческий ущерб хозяйству хоббита (хотя сами ничего подобного не делают). При переводе стихотворения важно было сохранить залихватский ритм оригинала, что Г. Кружкову вполне удалось.

Но, конечно, значение этой песни невелико в сравнении с тремя другими фрагментами (два раза из трех повествователь специально обращает внимание на неполноту нижеследующих текстов). Эти фрагменты представляют собой отрывки из эпоса гномов, повествующего о жизни и гибели их подгорного королевства Эребор. Впрочем, новые сюжеты вплетаются в него и по ходу повествования: например, в третьем фрагменте, сочиненном, что называется, по горячим следам, гномы описывают возвращение Короля (то есть своего предводителя Торина) в Эребор — так Толкин показывает непрерывность эпической традиции гномов, а также подчеркивает: Бильбо стал героем легенды, начало которой он восхищенно слушал в начале книги.

Все три фрагмента, расположенные в тексте с большим отрывом друг от друга (в перовой, седьмой и пятнадцатой главах соответственно), имеют общий ритм и написаны единой строфой структуры ААВА, причем третья строка обязательно разделена цезурой и содержит внутреннюю рифму. Для всех трех фрагментов характерны рефрены и повторяющиеся образы (mountains cold, caverns old, dark things). Например, строфа:

Far over the misty mountains cold

To dungeons deep and caverns old

We must away ere break of day,

To seek the pale enchanted gold [5] —

с некоторыми изменениями трижды повторяется в первом фрагменте, а в третьем звучит ее переработанная версия (шестая строфа третьего фрагмента):

Now call we over mountains cold,

‘Come back into the caverns old!’

Here at the Gates the king awaits,

His hands are rich with gems and gold [5].

И хотя ее содержание сильно изменяется, за счет повторения рифм и устойчивых выражений (а также благодаря единству ритмического узора) сохраняется семантический ореол первого фрагмента и непрерывность эпической традиции. Можно привести и другие примеры — сравнить хотя бы следующую строфу из первого фрагмента с ее вариацией из третьего. Было так:

On silver necklaces they strung

The flowering stars, on crowns they hung

The dragon-fire, in twisted wire

They meshed the light of moon and sun [5],

а стало так:

On silver necklaces they strung

The light of stars, on crowns they hung

The dragon-fire, from twisted wire

The melody of harps they wrung [5].

Таким образом достигается аналогичный эффект непрерывности. Но смог ли передать его в своем переводе Г. Кружков? Прежде всего стоит отметить, что переводчик мастерски воспроизвел ритмический узор всех трех фрагментов, не нарушая их единство на этом уровне, а также ни разу не исказил порядок рифмовки. Однако сохранить преемственность между фрагментами ему удалось не везде. Так, рефрен Far over the misty mountains cold…, который в оригинале встречается в четырех вариантах, Кружков везде заменяет одинаковой строфой:

К вершинам далеким, к туманам седым,

К ущельям, где вьется заоблачный дым,

В скалистые горы, в подземные норы

Уйдем за сокровищем древним своим [4, c. 34].

Более того, при переводе этой строфы не удалось избежать стилистических «шероховатостей»: думается, «подземные норы» — не лучший вариант перевода для словосочетания caverns old, учитывая, что слово «нора» (англ. hole) используется в книге и для обозначения жилища Бильбо, в котором герои и находятся на момент исполнения песни. Впрочем, можно предположить, что «норы» возникают у Кружкова под влиянием перевода И. Комаровой (как и «туман», заменяющий в обоих случаях английские misty mountains cold). Шестая строфа третьего фрагмента в передаче Кружкова также не обладает заложенной в оригинале степенью родства с вышеприведенным четверостишием:

Они говорят: «Возвратись, пилигрим,

К вершинам далеким, к пещерам родным!

Мы жемчугом, златом, каменьем богатым

И кладом свободы тебя одарим!» [4, c. 261].

Здесь из двух устойчивых словосочетаний оригинала сохраняется только одно — «вершины далекие», к тому же оно не зарифмовано, то есть не воссоздается ассоциативный ряд mountains cold — caverns old — gold. В последних же двух строках этой строфы вполне конкретный и крайне значимый в данной ситуации «король» заменяется абстрактным «мы», а в довесок к gems and gold («драгоценные камни и золото») прибавляется некий «клад свободы». Думается, что здесь Кружков избирает неверную — не в целом, но ситуативно — стратегию. Он делает перевод образно сложнее оригинала, привносит в текст новую когнитивную метафору «свобода — это клад (сокровище)», «свобода — это ценность». Такое изменение не играло бы особой роли, если бы речь шла о переводе обособленного авторского стихотворения, однако в рассматриваемом случае «нововведения» переводчика вступают в противоречие с окружающим стихотворение текстом романа. Не стоит забывать, что в «Хоббите» реализуется мифологема возвращения короля — та же самая, что позднее (и с куда большим размахом) будет интегрирована в структуру «Властелина Колец». Поэтому фигура Короля (сохраненная Кружковым в остальных строфах) должна быть постоянно в центре внимания в данном стихотворном отрывке, особенно учитывая его перекличку с песней обитателей Озерного города, первая строфа которой в переводе Кружкова звучит так:

Король Подземных кладов,

И кубков, и корон,

Поправ шипящих гадов,

Вернет свой древний трон [4, c. 203].

Тем более что и формально (в рамках феодальной системы наподобие той, что мы видим на страницах «Хоббита», конечно) право «одарять жемчугом, златом» и «каменьем богатым» принадлежало именно королю, а не абстрактным «нам».

Кроме того (и это, пожалуй, самое главное), привнесенная Кружковым метафора идет вразрез и с настроением конкретного эпизода, когда исполняется рассматриваемая песня, и с общим посылом книги. Ведь третью песню (или третий фрагмент одной большой песни) гномы поют, пытаясь подбодрить Торина, своего Короля, который впал в так называемую «драконью болезнь» и, охваченный гордыней и алчностью, отказался поделиться возвращенными сокровищами с лесными эльфами и жителями Озерного города. В тот момент ни Торин, ни его спутники не были свободны — они были пленниками золота и собственной страсти к нему. Соответственно, они не могли никого одарить «кладом свободы». Напротив, те самые «драгоценные камни и золото» они сулят другим гномам, которые и должны, откликнувшись на зов, прийти к Королю, чтобы помочь ему осуществить завуалированную угрозу, звучащую в последних строчках песни — в оригинале:

The Worm of Dread is slain and dead,

And ever so our foes shall fall [5]!

И в переводе Кружкова:

Сражен беспощадный дракон кровожадный,

Так будет их каждый обидчик убит [4, c. 261]!

Таким образом, мы видим, что переводчик не везде сумел полностью корректно передать замысел Дж. Р. Р. Толкина, стремившегося в песнях гномов создать иллюзию «живой» устной традиции, постоянно развивающегося и трансформирующегося (в жестких рамках традиции) эпоса.

Тем не менее, вышесказанное не должно создать у читателя впечатления, будто автор этих строк не слишком высоко оценивает проделанную Г. Кружковым работу. В общем и целом переводы Г. Кружкова из «Хоббита» являют собой пример профессионального мастерства в сочетании с тонким чувством языка. А неточности, присутствующие в переводах даже такого компетентного переводчика, как Г. Кружков, свидетельствуют не только о наличии по-прежнему неразрешенных проблем в области теории и практики перевода, но и о глубине и сложности творческого замысла книги Дж. Р. Р. Толкина.

Библиографический список

1.    Браун В. Б. К вопросу о жанровой природе «Хоббита» Дж. Р. Р. Толкина: в мир эпоса и обратно // Вестник СПбГУ. Сер. 9. 2013. Вып. 3. С. 23–31.

2.    Горовая С. Хоббиты старые и новые // URL: http://www.ng.ru/ng_exlibris/2013–02–28/3_tolkin.html.

3.    Хукер М. Толкин русскими глазами / Пер. с англ. А. Хананашвили. М.: ТТТ; ТО СПб, 2003. 302 с.

4.    Толкин Дж. Р. Р. Хоббит / Пер. с англ. В. Баканова, Е. Доброхотовой-Майковой. М.: АСТ, 2015. 304 с.

5.    Tolkien J. R. R. The Hobbit. Boston: Houghton Mifflin Company. 1966. 317 р.