Профессиональное мышление и целевая аудитория: чему стоит учить переводчиков?

Закин Валерий Валерьевич — Руководитель группы технических переводов, ООО «Фирма “Трансконтакт”», Нижний Новгород, Россия

Статья подготовлена для публикации в сборнике «Актуальные вопросы переводоведения и практики перевода».

В данном небольшом материале предлагаю немного порассуждать о том, чему следует учить переводчиков, чего я как практикующий переводчик и потенциальный работодатель жду от выпускников и что могло бы охватить все многообразие ситуаций, в которых необходим перевод, и способствовать профессиональному и качественному выполнению перевода. Вопрос не праздный, учитывая, что, по данным УМО по образованию в области лингвистики, прекратившего свое существование осенью 2015 г., в России насчитывается около 150 вузов, в которых ведется – в той или иной форме – переводческая подготовка [3, с. 75]. Мне кажется, что этим вопросом должно задаваться любое учебное заведение, если оно хочет подготовить действительно конкурентоспособных переводчиков. Актуальность темы подтверждается и тем, что в вузах периодически организуются круглые столы на эту тему [2], и оживленными дискуссиями, разворачивавшимися, в частности, в Архангельске в рамках ЛШП-2017. Так чему же стоит учить переводчиков?

Всем нам неоднократно доводилось слышать о том, что переводчик должен в совершенстве владеть как минимум двумя языками и уметь узуально излагать на переводящем языке то, что написано в оригинале. Мы это впитали, что называется, чуть ли не с молоком матери. И зачастую ответ на вопрос «Чему надо учить переводчиков?» сводится к перечислению навыков и умений, усвоение которых должно помочь достижению указанной цели. И я понимаю, что, задав вопросы: «А всегда ли все так просто? Во всех ли ситуациях отличное знание языка автоматически означает способность хорошо переводить?», я рискую оказаться ниспровергателем переводческих истин, кажущихся непреложными. Одно дело, если бы они казались непреложными только тем, кто, как мы говорим, «не в теме», но ведь порой они кажутся непреложными и переводчикам! Тем не менее, я задам такие вопросы. И отвечу на них: нет, не все так просто. И не всегда отличное знание языка автоматически означает способность хорошо переводить. При этом еще раз подчеркиваю: я не собираюсь опровергать никакие истины – некоторые заказчики действительно не примут перевод, не вылизанный со всех точек зрения, в котором, например, до мельчайших подробностей не проверена сочетаемость каждого слова друг с другом и т. д. Но все дело в том, что рынок очень многообразен: при всей справедливости предыдущего утверждения много и таких заказчиков, кому не до подобных тонкостей: понять бы, о чем речь, а уж разбираться, скажем, сколько слов должно перечисляться, чтобы перед ними стояло each, а когда следует употребить every... Быть может, кому-то покажется, что я делаю такие заявления, поскольку моими российскими заказчиками являются почти исключительно технари, которые, как однажды заметил руководитель московской переводческой компании Израиль Соломонович Шалыт, «явно не Шекспиры» и которым явно не до тонкостей языка (это российские), а иностранными – в большинстве своем те, кто вынужден общаться на языке, не являющемся для них родным (попытайтесь ради интереса представить себе, легко ли вашему соседу по лестничной клетке было бы перечислять по-английски, например, характеристики транспортного средства)? Отнюдь: зачастую это справедливо и при общении с представителями нетехнических профессий. Раз уж мы все здесь лингвисты, вспомните: разве вам то и дело не режет уши речь не то что среднестатистического гражданина, но и ведущих, корреспондентов, которые вроде бы должны быть в ладах по крайней мере с родным языком? По понятным причинам о советском времени я могу знать только из рассказов старших и из различной литературы, но ведь вряд ли кто-то поспорит с тем, что если бы многие нынешние ведущие эфира работали в СССР, их уволили бы после первого же дня работы. А ведь переводить-то приходится тексты, написанные не какими-то особенными людьми. И не докторами филологических наук. Перефразируя цитату из одного известного фильма, можно сказать: с такими авторами в мире напряженка. Могу привести и пример, который в 2016 году в рамках ЛШП привел мой коллега Анатолий Иванов: в полевых условиях вопрос «Есть ли масло на платформе?» вряд ли прозвучит примерно как “Is there enough oil?” и т. д. “Oil there is?” – спросят вас.

«Хорошо, – скажете вы,–но ведь “нельзя так с переводчиком обращаться!”. Как в таком случае ориентироваться, допустим, бедному выпускнику, делающему первые шаги на рынке?» И действительно, перефразируя Шарапова, можно сказать: «Ничего себе задачка – угадать, в какой мере получатель перевода владеет языком!» Так что же делать? Есть ли какой-нибудь рецепт?

На мой взгляд, рецепт, который позволит максимально приблизиться к цели, прост: это профессиональное переводческое мышление. Что же понимается под ним? Если говорить совсем упрощенно, то оно как раз и предполагает, что вы как переводчик должны знать, кому нужен ваш перевод. Ведь не заказали же его, в самом деле, чтобы помедитировать над ним вечером в спокойной расслабляющей обстановке перед камином и телевизором с бокалом вина в одной руке и сигарой – в другой (хотя знакомые преподаватели подтверждают, что подобные наивные представления среди выпускников – не редкость). Текст будет кем-то и для чего-то использоваться! Кем? В какой степени он владеет языком, на который вы переводите? Он хочет ознакомиться с каталогом продукции? Заключить контракт? Или ему предстоит шеф-монтаж? Коммуникативно-функциональный подход к переводу [1], основанный «всего лишь на здравом смысле и учете особенностей переводческого процесса в той его форме, которая представлена в реальной действительности, а не в теоретических моделях переводоведов» [3, с. 76], как раз и отличается от очень популярного прежде сугубо лингвистического подхода (который как раз и требует, чтобы все было узуально и т. д. по списку) тем, что на первое место выдвигает этап переводческого анализа. Причем изначально – анализа не самого текста, как того требует переводоведческая литература, но многих других факторов: кто, зачем писал подлежащий переводу текст, кому он нужен (как уже говорилось). А вот после анализа уже и можно приступать к переводу. Причем если вы проведете такой анализ, то риск ошибиться, изложив что-то слесарю дяде Васе языком Шекспира, будет гораздо меньше. Иными словами: да, переводчик должен знать, как узуально выразить мысль на переводящем языке, но если проведенный анализ дает ему основания сомневаться, что получатель перевода поймет выраженную узуально мысль, переводчик должен быть готов сформулировать ее по-другому, чтобы его поняли. Совсем упрощая, можно сказать: да, я как переводчик должен знать, что, например, «транспортное средство» переводится на английский как “vehicle”, но если по результатам анализа, допустим, предыдущей документации, присылавшейся данным заказчиком, я вижу, что он знает только такие типы ТС, как “bus” и “truck”, а все остальное обозначается у него термином “cars”, то, чтобы не рисковать навлечь на себя кару получателя перевода, придется и мне называть «транспортные средства» “cars”, даже если при этом я наступаю на горло собственной песне. Но ведь главная-то наша цель состоит в том, чтобы нас поняли, без чего заказчик в лучшем случае не ознакомится с каталогом новой продукции, а в худшем – не заключит контракт или не проведет шеф-монтаж… Наступил бы я на горло собственной песне, если бы у меня не было сформировано профессиональное переводческое мышление? Не уверен. Но уверен в том, что наличие профессионального переводческого мышления поможет и формированию двух других основных навыков, которыми, безусловно, должен обладать переводчик: это «умение быстро “входить” в любую предметную область, вникать в суть обсуждаемого предмета, уверенно находить для этого необходимую информацию, используя информационно-коммуникационные технологии и прочие ресурсы», а также «понимать переводимый текст настолько глубоко, чтобы в сознании возникала “картинка” предметной ситуации, “картинка” фрагмента реальной действительности, описанного в оригинале, и чтобы связи между объектами реальной действительности, взаимная обусловленность происходящих процессов стали для студентов абсолютно понятными» [3, с. 79]. Представляется, что именно профессиональное переводческое мышление должно привести выпускника (нет, пожалуй, лучше, если он будет еще студентом) и к пониманию того, что на современном рынке необходимо уметь быстро разбираться в незнакомой тематике, находить нужную информацию (проще говоря, «знать, где и что искать»), и к осознанию необходимости вникать в переводимый текст настолько, чтобы как будто оказываться внутри ситуации, которая там описывается. Опять перефразируя классиков, можно сказать: есть профессиональное переводческое мышление – есть желание разбираться в новом и непонятном, нет профессионального переводческого мышления – отношение к непонятным местам в тексте строится по принципу «после меня хоть потоп».

Библиографический список

1.         Сдобников В. В. Перевод и коммуникативная ситуация // М.: Флинта, Наука. 2015.

2.         Сдобников В. В. Подготовка переводчиков в России: основные проблемы // Перевод в современном мире: Сборник трудов IX Международной научно-практической конференции «Летняя школа перевода Союза переводчиков России». Севастополь: Рибест, 2016.

3.         Сдобников В. В. Проблемы взаимодействия вузов и рынка // Мосты. Журнал переводчиков. 2015. № 3 (47). С. 68–79.