+7 (831) 262-10-70

НИЖНИЙ НОВГОРОД, УЛ. Б. ПОКРОВСКАЯ, 42Б

+7 (495) 545-46-62

МОСКВА, УЛ. НАМЁТКИНА, Д. 8, СТР. 1, ОФИС 213 (ОФИС РАБОТАЕТ ТОЛЬКО С ЮРИДИЧЕСКИМИ ЛИЦАМИ)

ПН–ПТ 09:00–18:00

“Et non est hic”? Проблема понимания комментария Блаженного Августина на Ин. 12:8

Надежкин Алексей Михайлович — Канд. филол. наук, независимый исследователь, Москва, Россия

Статья посвящена пониманию Ин. 12:8 в комментарии Блаженного Августина. Аврелий Августин в своем толковании на слова «Ибо нищих всегда имеете с собой, а Меня не всегда» объясняет эту строку в том смысле, что речь идет «относительно Его (Христа) телесного присутствия» на земле, с чем вряд ли можно согласиться, потому что такое толкование декларирует некую неполноту богообщения христиан по сравнению с апостольскими временами. Богословский термин «Тело Христово» рассматривается теологами в трех значениях: как тело, рожденное Марией и вознесенное «одесную Отца» после страданий, как евхаристический хлеб, как собрание верных, причем это скорее «не рядоположное соименование, но динамическое движение» [4, с. 134]. Однако в ходе исследования было выяснено, что различные тексты, пользующиеся большим религиозным авторитетом (Писание, литургические, догматические, святоотеческие тексты) утверждают неразрывное единство Христа с верующими. Восточные Отцы Церкви, например Игнатий Богоносец, утверждают тождество между «плотью Спасителя нашего, которая пострадала за наши грехи, но которую Отец воскресил» и Тела и Крови Господней, преподаваемой верующим на Евхаристии. Автор статьи приходит к выводу, что расценивая Вознесение как «разлуку» Иисуса Христа и апостолов, а затем распространяя эту «разлуку» на всех верующих позднейших поколений, Августин тем самым ненамеренно подталкивает читателя к мысли о некой неполноте богоообщения по сравнению со временем земного служения Иисуса Христа, что не соответствует православному пониманию отношений между Богом и человеком.

Читая комментарии Блаженного Августина на Евангелие от Иоанна, можно обратиться к трактату 50, рассказывающему о трапезе в доме Симона Прокаженного, и обратить внимание на комментарий блж. Августина к строке «Ибо нищих всегда имеете с собой, а Меня не всегда» (Ин. 12:8).

Августин Блаженный предлагает непростое толкование данного стиха, говоря, что первую часть надо понимать буквально и она не содержит затруднений, потому что Церковь всегда была приютом бедных, а для второй части святитель предлагает две экзегезы. Первая из них заключается в том, что эти слова были сказаны для Иуды и многих подобных ему. И как Петр становится образом для всех добрых христиан, так Иуда — для всех нечестивцев:

Один безнравственный человек представляет все тело нечестивцев, так, как Петр — тело добрых христиан, тело Церкви, только в отношении блага. Ибо если бы Петр не был бы мистическим символом Церкви, Господь не сказал бы ему: «И дам тебе ключи Царства Небесного: и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах, и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах» (Мф. 16:19) [9, p. 468]

Святитель Августин так разъяснял свою мысль:

Если бы это было сказано только Петру, то никоим образом не касалось бы всей Церкви, но, если сказано всей Церкви, что то, что связано на земле, связано на небесах, и что разрешено на земле, разрешается и на небесах, ибо, когда человека отлучают от церковного общения, отлученный человек связан на небесах, но, когда он примиряется с Церковью, то такой примирившийся разрешается на небесах. Если это имеет место в Церкви, то Петр, получив ключи от Царства Небесного, представлял всю Церковь [9, p. 468].

В центр экзегезы данной строки Блаженный Августин ставит вопрос: «Что значит, быть со Христом “всегда” и “не всегда”»? Святитель сам отвечает на этот непростой вопрос, говоря, что…

…добрые христиане всегда со Христом: сейчас через веру, молитву, крестное знамение, таинства крещения и святого причастия, а в будущем они будут с Богом, Который сказал разбойнику: «Сегодня же будешь со Мною в раю» (Лк. 23:43) [9, p. 468].

Августин предположил, что фраза «А меня не всегда имеете» была сказана для людей, которые внешне кажутся христианами, а в душе своей нечестивы, тем более что в числе присутствовавших был и Иуда:

Теперь с вами Христос, потому что вы входите в Церковь, совершаете крестное знамение, креститесь Христовым крещением, входите в собрание верующих, приближаетесь к алтарю Его — сейчас с вами Христос, но, так как вы живете нечестиво, то о вас сказано: «А Меня не всегда имеете» [9, p. 469].

Второе толкование, предложенное Августином, может быть предметом сомнений и полемики. Святитель считает, что Христос в этом стихе говорил о Своем Теле:

Добрые христиане могут также принять эти слова на свой счет, но все равно не печалиться из-за этого, ибо Он говорил о Своем телесном присутствии. Ибо в отношении Его величия, Его промысла, Его невыразимой и невидимой благодати исполняются Его Собственные слова: «Вот Я с вами до скончания мира» (Мф. 28:20). Но в отношении плоти, которую Он, Бог-Слово, принял, в которую Он воплотился от Девы Марии, которая была схвачена иудеями, была распята на дереве, снята с Креста и обвита плащаницей, положена во гроб и явилась по Воскресении в этом смысле сказано «А Меня не всегда имеете» [9, p. 469].

Августин далее объясняет это так:

Потому что в отношении Его телесного присутствия Он был вместе с учениками сорок дней, а затем вывел их, для того, чтобы они созерцали, но не следовали за Ним, Он вознесся на небо, и нет Его здесь больше (and is no longer here). Истинно, Он там сидит одесную Отца, и Он также и здесь, никогда не прекращая присутствия Славы Своей. Другими словами, в отношении Божественного присутствия Христос всегда с нами, в отношении Его присутствия во плоти, Он справедливо сказал ученикам: «А Меня не всегда имеете». И так телесно Он был с Церковью недолго, но теперь она с Ним по вере, хотя и не видит Его очами [9, p. 469].

В словах Августина мы можем увидеть странность: он сужает смысл стиха «Вот Я с вами до скончания мира» (Мф. 28:20) и, как кажется, необоснованно. Августин воспринимает пребывание Бога с верующими по вознесении Его исключительно духовно — через Благодать (невидимую и невыразимую), Промысел, Его Величие, а телесно Августин считает, что «Он не с нами».

Однако в этом мнении Аврелия Августина видится некая неполнота Христова общения с верующими, по сравнению с первым веком. Странность, обнаруживающаяся при чтении этого места, настолько велика, что мы обратились к латинскому тексту, чтобы проверить, не ошибка ли это со стороны переводчика или, возможно, это его своеволие?

Вот латинский текст последнего предложения:

Quoniam conversatus est secundum corporis praesentiam quadraginta diebus cum discipulis suis, et eis deducentibus videndo non sequendo, ascendit in coelum, et non est hic» [Documenta Catholica Omnia],

где ascendit in coelum, et non est hic означает «вознесся на небо, и нет Его здесь». Как мы убедились, перевод на английский язык был сделан верно.

Из-за огромного авторитета Августина на Западе эта точка зрения утвердилась, и через несколько веков мы встречаем ее уже у Беды Достопочтенного:

Он оставался с Церковью телесно лишь на короткое время, в то время как бедные всегда находились в ней и могли получать милостыню [1].

Сам Христос в Мф. 28:20 не разделяет, как Он будет пребывать с верующими, духовно или телесно, но утешает нас, говоря: «Вот Я с вами до скончания мира». Если следовать мнению Августина, то возникает серьезный богословский вопрос: «Что такое Причастие?» Потому что о Теле Христовом Аврелий Августин говорит «нет его здесь больше».

Это его мнение опровергает евхаристийная молитва, которую на литургии читает священник:

«Верую, Господи, и исповедую, яко Ты еси воистинну Христос, Сын Бога живаго, пришедый в мир грешныя спасти, от нихже первый есмь аз. Еще верую, яко сие есть самое пречистое Тело Твое, и сия есть самая честная Кровь Твоя. Молюся убо Тебе: помилуй мя и прости ми прегрешения моя, вольная и невольная, яже словом, яже делом, яже ведением и неведением, и сподоби мя неосужденно причаститися пречистых Твоих Таинств, во оставление грехов и в жизнь вечную. Аминь» [2].

Из нее мы можем заключить, что верующие сохраняют литургическое общение с Господом, вкушая пречистое Тело и пречистую Кровь Его. Об этом же говорят евхаристийные стихи Евангелия: «Я — Хлеб Жизни, ядущий его не умрет вовек» (Ин. 6:35); «Я есмь истинная виноградная лоза, а Отец Мой — виноградарь» (Ин. 15:1); «И когда они ели, Иисус взял хлеб и, благословив, преломил и, раздавая ученикам, сказал: приимите, ядите: сие есть Тело Мое. И, взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: пейте из нее все, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов» (Мф. 26:26–28).

Более того, смысл христианства в том, чтобы восстановить полноту общения с Богом. А из мнения Августина выходит, что в первом веке Бог открылся людям так, как более никакому поколению верующих. Как же тогда спастись? А. В. Кураев в книге «Протестантам о православии» пишет:

Нужно, чтобы Христос жил в самом человеке, чтобы кровь Христова омывала сердце каждого человека: мы имеем «дерзновение входить во святилище посредством Крови Иисуса Христа, путем новым и живым» (Евр. 10:19). Полнота общения с Богом не утрачивается по вознесении потому, что, причащаясь, мы соучаствуем в той же Тайной Вечери, что и апостолы: «И на этом новом пути мы соучаствуем в неслыханном Богослужении — в Литургии, на которой Христос «Приносяй и Приносимый, и Приемляй и Раздаваемый». Эти слова из литургической молитвы св. Иоанна Златоуста означают, что Христос есть Тот, Кто приносит единственную Жертву, то есть жрец («приносяй»); и Он же — Тот, Кого приносит в жертву, то есть жертвенный агнец («приносимый»); Он и приемлет эту Жертву, то есть Господь («приемляй»), и Он же раздается в снедь причастникам («раздаваемый»). Человеческая воля Христа совершает жертву Богу («приносяй»). И в эту жертву она приносит саму себя: «воля не Моя, но Твоя да будет» («приносимый»). Божественная же воля Христа приемлет эту жертву («приемляй»); и по согласию обеих воль обоженная плоть Христа раздается причастникам («раздаваемый»). «Не человек претворяет предложенное в тело и кровь Христову, но Сам распятый за нас Христос. Представляя Его образ, стоит священник, произносящий те слова, а действует сила и благодать Божия. «Сие есть тело Мое», — сказал Он» [4, с. 131].

Человек, люди, собравшиеся в Церковь, — это первенствующий, важнейший предмет литургического освящения. Мы составляем «материю Таинства». Мы вошли в храм просто людьми. А должны стать Церковью — Телом Христовым. И мы просим о том, чтобы через хлеб и вино, пресуществленные в Тело и Кровь Христа, Господь соделал нас Телом Христовым. Церковь есть распространение Тела Христова в мире. Не проповеди о Христе, но именно Тела Христова (ибо Дух Христов может жить только в Теле Христовом)» [4, с. 133].

А. В. Кураев говорит о теме очень важной, которую и нам необходимо осветить для понимания исследуемых стихов у Августина:

О трех реалиях Писание говорит как о «теле Христовом»: о теле, рожденном Марией и вознесенном «одесную Отца» после страданий, о евхаристическом хлебе, о собрании верных. Насколько я могу представить, это не рядоположное соименование, но динамическое движение: через вкушение евхаристического хлеба люди становятся Церковью с тем, чтобы соучаствовать в победе Христа над смертью. Мы входим в храм как уличная толпа, чтобы получить из Чаши нашу новую жизнь. Значит, той материей, над которой совершается чудо евхаристического преложения, являемся в последнем счете мы сами. Величайшее чудо не в том, что хлеб и вино в чаше стали Телом и кровью, а в том, что мы становимся Христовыми. Чрез святые дары освящению подлежим мы сами: «святая — святым». Человеческие сердца Христос желает присоединить к Себе, а не хлеб и вино [4, с. 134].

Всю нелогичность et non est hic Августина, сказанного им о Теле Господнем мы увидим, если обратимся к трудам прп. Максима Исповедника: «Кто причащается таинству достойным образом, тех оно преобразует сообразно самому себе» [5, с. 174]. Таким образом, слова “Secundum carnem… non semper habebitis vobiscum” обличают в Августине бывшего платоника.

Отцы древней Церкви однозначно говорили о тождестве Воскресшего Тела Христова и Тела и Крови Господней, преподаваемой верующим на Евхаристии: «Евхаристия есть плоть Спасителя нашего, которая пострадала за наши грехи, но которую Отец воскресил» (св. Игнатий Богоносец. Послание к Смирнянам, 7); «Мы члены тела Его, от плоти Его» (Еф. 5:30), св. Ириней говорит: «И эта плоть питается от чаши Его, которая есть Кровь Его, и растет от хлеба, который есть Тело Его. Питаемые от Евхаристии тела наши, погребенные в земле и разложившиеся в ней, в свое время восстанут, так как Слово Божие тленному даром дает нетление» (св. Ириней Лионский Против ересей. V, 11, 3).

Слова Августина: «Но в отношении плоти, которую Он, Бог-Слово, принял, в которую Он воплотился от Девы Марии, которая была схвачена иудеями, была распята на дереве, снята с Креста и обвита плащаницей, положена во гроб и была явлена по Воскресении, в этом смысле сказано “А Меня не всегда имеете”», — разительным образом отличаются от того, что говорят другие Отцы Церкви, потому, что из Его рассуждений выходит, что пострадало, воскресло и вознеслось одно Тело, а верующим в таинстве преподается «другое», раз Аврелий Августин считает, что Тело Христово не пребывает более на земле. Но это богословский нонсенс! Как тогда верующие оказываются причастны спасению, если они отдалены от Источника Спасения? Если они не соединяются с пострадавшим за них Христом и не исцеляют смертность свою через причащение к Его воскресшему Телу?

Также странны слова «телесно Христос был с Церковью недолго». Как же устояла тогда Церковь? И как она образовалась? Ведь Церковь и есть Тело Христово, а Христос — Глава ее. Ведь Церковь только тогда становится Церковью, когда находится в литургическом общении с Богом. Св. Василий Великий прямо уподобляет Христа врачу:

Главное в спасительном домостроительстве по плоти — привести человеческое естество в единение с самим собой и со Спасителем и, истребив лукавое рассечение, восстановить первобытное единство, подобно тому, как наилучший врач целительными средствами связывает тело, расторгнутое на многие части [4, с. 51].

А раз Бог в Своей Воскресшей Плоти очистил исцелил нас от грехов и немощей, исцелил смертность нашу, как она может быть отторжена от верующих? Как человек может быть причастен к Воскресению Христа, не приняв ее, не став ее частью, не причастившись к ней, если, по словам Августина, «в отношении плоти… явившейся по Воскресении, в этом смысле сказано “А Меня не всегда имеете”».

Итак, Святые Отцы говорят нам, что была только одна Тайная Вечеря и есть лишь одна Жертва — принесенная Христом. Чудо же Евхаристии состоит в том, что мы можем принять участие в той самой Вечере, на какой Христос подал свою Чашу «всем», а не только апостолам. Истончается толща времен и пространств, что отделяют нас от той Чаши, и из рук Христа мы приемлем ее же. Православное переживание Евхаристии было сформулировано на Константинопольском Соборе 1157 г.:

Слышащим Спасителя о преданном Им священнодействии Божественных Таин, говорящего: «Сие творите в Мое воспоминание», но не понимающим правильно слово «воспоминание» и дерзающим говорить, что оно (то есть воспоминание) обновляет мечтательно и образно Жертву Его Тела и Крови, принесенную на Честном Кресте Спасителем нашим в общее избавление и очищение, и что оно обновляет и ежедневную Жертву, приносимую священнодействующими Божественные Тайны, как предал Спаситель наш и Владыка всех, и поэтому вводящим, что это иная жертва, чем совершенная изначала Спасителем и возносимая к той мечтательно и образно, как уничижающим неизменность жертвы и таинство страшного и Божественного священнодействия, которым мы принимаем обручение будущей жизни, как это изъясняет Божественный отец наш Иоанн Златоуст во многих толкованиях великого Павла, анафема трижды [6, с. 15–16].

Вернемся к самому Августину. Он дает прекрасное толкование смысла причастия, как бы от лица Христа поясняя смысл Литургии:

Я есмь пища твоя, но вместо того, чтобы Мне преложиться в тебя, ты сам преобразуешься в Меня… Будьте же тем, что вы видите и примите то, что вы есть [4].

Также он справедливо говорит не только о единстве Христа и верующего, но и о единстве Христа и Церкви:

Что есть Церковь? Это — Тело Христово. Она соединилась с Главой, и стала с Ним одна плоть. Кто Глава? Тот, Кто рожден от Девы Марии. Что есть Тело Его? Это Его Невеста, то есть Церковь. Отец пожелал, чтобы Христос и Церковь были одна плоть. Все люди — один человек во Христе, и единство христиан составляет только один человек; ибо все едины, поскольку Христос один [8, p. 414].

Как мы видим, Августин вовсе не чужд высокого православного богословия, прекрасных толкований, которые показаны здесь, замечательного по глубине понимания таинств, не уступающего тем экзегезам, которые приведены здесь ранее. Эти слова опровергают его сомнительные цитаты, анализу которых уделено внимание выше. Тогда почему же мы видим такое различие во взглядах Аврелия Августина в разных его работах? Возможно, здесь причина не богословская, а психолого-филологическая. Любому христианину понятно, что, говоря о том, что «в отношении плоти было сказано “А Меня не всегда имеете”», Августин говорил о вознесении, но почему-то не сказал или, возможно, посчитал слишком очевидным сказать, что Причастие — истинное Тело Господне и благодаря нему Церковь — истинное Тело Господне и потому пребывание Его на земле не прекращалось. От этого возникла опасная двусмысленность, которая коренится в неудачно выбранном выражении или грубости самой латинской мысли. Восточные толкователи говорят об этом стихе точнее и осторожнее:

У Марка (14, 7) написано: всегда бо нищия имате с собою, и егда хощете, можете им добро творити. Словами «Мене же не всегда имате» Иисус Христос напоминает ученикам о Своей смерти, которая вскоре последует» [3, с. 103].

В этом стихе Христос говорит о приближающемся завершении Своего земного служения — об этом и говорят восточные экзегеты, когда осторожно пишут о «смерти» и «уходе», и распятии вместо слов о телесном присутствии Божии и определенного “et non est hic”, после которого позиция Августина (если бы не его слова в других произведениях) становится труднозащитимой.

Феофилакт Болгарский говорит: «Ты потерпи немного, и избавишься от Меня», — только об Иуде, который не был со Христом и ранее. И это соответствует первому толкованию Аврелия Августина.

Итак, опасная двусмысленность выражения “et non est hic” блаженного Августина коренится, скорее всего, в неудачно выбранном выражении или в самой грубости латинской мысли, в то время как восточные Отцы Церкви гораздо тоньше и осторожнее комментируют строку «Меня же не всегда имеете», говоря о смерти и распятии, но не о «прекращении» телесного присутствия Христа в мире и Церкви.

Библиографический список

1.    Беда Достопочтенный. Гомилии на Евангелие. URL: http://bible.optina.ru/new:mk:14:07.

2.    Божественная литургия. URL: https://www.molitvoslov.com/show_all/484.

3.    Евфимий Зигабен. Толкование Евангелия от Иоанна. Киев, 1887. 165 с.

4.    Кураев А. В. Протестантам о православии. М.: Подворье Троице-Сергиевой лавры, 1997. 220 с.

5.    Максим Исповедник. Творения преподобного Максима Исповедника. Богословские и аскетические трактаты. М.: Мартис, 1993. Т. 1. 650 с.

6.    Успенский Н. Д. Византийская литургия // Богословские труды. М., 1985. С. 15–16.

7.    Documenta Catholica Omnia. URL: http://www.documentacatholicaomnia.eu/04z/z_0354 0430__Augustinus__In_Evangelium_Ioannis__LT.doc.html.

8.    Mersch E. The Historical Development of the Doctrine of the Mystical Body in Scripture and Tradition. Oregon: Wipf and Stock, 1962. 638 p.

9.    Nicene and Post-Nicene Fathers. V. 7. Buffalo, NY: Christian Literature Publishing Co., 1888.