Паронимы в медицинских текстах и трудности их перевода

Тонни Анастасия Вадимовна — Студент, Рязанский медицинский колледж, Рязань, Россия

Денисова Инна Викторовна — Преподаватель, Рязанский медицинский колледж, Рязань, Россия

В данной статье представлен обзор научных публикаций, посвященных изучению особенностей перевода паронимов в медицинских текстах.

Как известно, перевод — это сложный и многогранный вид языковой деятельности. Медицинский перевод, перевод медицинской и фармацевтической тематики, как отмечают М. В. Ширинян и С. В. Шустова, представляет собой узкоспециализированный вид перевода, для выполнения которого требуется переводчик, владеющий не только соответствующим иностранным языком, но и специальной терминологией переводимого текста [9, с. 298]. И. В. Беляева указывает на то, что медицинский перевод обладает рядом лексических, грамматических и синтаксических особенностей, делающих его уникальным [3, с. 203].

Обзор публикаций показывает, что переводоведы выделяют несколько основных проблем перевода медицинских текстов. Так, канадский лингвист М. Руло выделил следующие основные проблемы на материале английского и французского языков: 1) особенности узуса («частные» нормы, отличающиеся от нормы литературного языка), включая метонимическое употребление терминов и предпочтительное употребление определенных частей речи; 2) изменчивость терминологии; 3) терминологическая синонимия; 4) проблемы перевода эпонимов; 5) несовпадение аффиксов в словах общего происхождения; 6) недостаточно высокое качество специализированных дву- и многоязычных словарей. Х. Ли-Янке, доктор наук, профессор, почетный президент Постоянного международного совета институтов и факультетов перевода, предложил классификацию трудностей медицинского перевода, применимую к любым парам языков: 1) терминологические проблемы; 2) трудности перевода сокращений; 3) трудности перевода эпонимов; 4) допустимость применения англицизмов; 5) особенности сочетаемости языковых единиц и структуры текста [9, с. 298–299].

При этом, как указывают исследователи, одним из актуальных вопросов иноязычной деятельности является перевод, теория перевода и изучение такой непростой и уязвимой для переводчика категории, как межъязыковые паронимы [7, с. 77]

Отметим, что в лингвистике термин пароним традиционно употребляется в широком и узком значении: в первом случае паронимами называют вообще всякие близкие по звучанию слова, во втором — только семантически близкие однокоренные слова [5, с. 47]. Под терминологической паронимией понимается «ненамеренное сближение сходных, но не тождественных по звучанию терминологических единиц, обладающих самостоятельным содержанием и формой» [4, с. 28]. Явление паронимии в речи заключается в том, что при употреблении созвучных пар в устной или письменной речи приводит к возникновению нежелательных ошибок, а при изучении иностранных языков носит «разрушительный характер», поскольку мешает точному усвоению словарного запаса изучаемого языка [1, c. 114].

Как отмечает О. П. Антипина, имеющиеся словари паронимов подтверждают, что паронимические единицы представляют собой весьма широкий класс в системе языка. В связи с этим возникает вопрос о классификации, упорядочении большого количества лексических единиц [2, с. 13–14]. Наиболее популярной в лингвистике стала типология по семантическому признаку, которая включает три класса паронимов:

1)   полные паронимы — это абсолютные паронимы, похожие по написанию и звучанию, с ударением на одном и том же слоге, но выражающие разные смысловые понятия;

2)   неполные паронимы — это паронимы, которые относятся к одной области, имеют похожее написание и звучание, но в которых наблюдается неполное разделение объема значений, что вызывает их сближение;

3)   синонимические паронимы — это паронимы, похожие по написанию и звучанию и имеющие одинаковое значение [6, с. 176].

Приведем примеры слов-паронимов медицинской терминологии, представленные в исследовании Н. Е. Хасановой [8].

1.   Gerontology / Geriatrics (геронтология / гериатрия). Первое понятие подразумевает под собой науку о старении, второе же представляет собой направление в геронтологии, которое изучает болезни пожилых людей и способы их лечения. Оба слова имеют схожее смысловое значение, относятся к неполным паронимам.

2.   Endometriosis / Endometrritis (эндометриоз / эндометрит). Эти паронимы имеют один корень, но несут различную смысловую нагрузку; речь идет о заболеваниях одного и того же органа, но совершенно разных: первое — неконтролируемый рост клеток, второе — воспалительное заболевание), ударение в словах ставится по одной модели — на четвертом слоге; относятся к неполным паронимам.

3.   Medicinal / Medical (целебный / медицинский). Эти паронимы имеют один и тот же корень, но сами слова имеют совершенно разный смысл; относятся к неполным паронимам.

4.   Nephritis / Neuritis (нефрит / неврит). Эти паронимы имеют случайное сходство, имеют похожую корневую основу, и ударение ставится в них по одной модели, но значение разное; относятся к абсолютным паронимам.

5.   Ureter / Urethra (мочеточник / мочеиспускательный канал). Оба эти слова образованы от одного корня, но несут в себе разные значения; относятся к неполным паронимам.

6.   Infectious / Infective (инфекционный / заразный). Это пример частичных паронимов, имеющих один корень, смысловое значение слов различается, но не значительно: первое отображает причину заболевания (проникновение в организм инфекции — бактерии или вируса), второе передает степень контагиозности — заболевание передается от человека к человеку при контактах.

7.   Corpus / Corpuse (корпус / труп). Эти паронимы относятся к абсолютным.

8.   Surgeon / Sergeant (хирург / сержант). Это абсолютные корневые паронимы, имеющие чисто случайное сходство.

9.   Bill / Pill (счет / пилюля). Это абсолютные корневые паронимы, имеющие чисто случайное сходство.

10. Laboratory / Ambulatory (лаборатория / амбулатория). Это абсолютные корневые паронимы, имеющие чисто случайное сходство.

11. Injection / Infection (инъекция / инфекция). Это абсолютные корневые паронимы, имеющие чисто случайное сходство.

Итак, обзор научных публикаций, посвященных изучению особенностей перевода паронимов в медицинских текстах, позволяет сделать следующие выводы. Паронимы — явление моно- и билингвальное. Смешение и неправильное употребление в медицинской практике паронимов не только вызывает непонимание и проблемы в работе медицинских работников смежных специальностей, но и может привести к ошибкам в выборе методов лечения, что недопустимо. Четкое разграничение паронимов является важным условием перевода медицинских текстов. Существует необходимость в составлении специальных лингвистических справочников употребления паронимов.

Библиографический список

1.    Алиева С. А. Вопросы расширения границ понятия о паронимии // Вестник Университета Российской академии образования. 2011. № 5. С. 114–116.

2.    Антипина О. П. Функционально-семантическая классификация паронимов // Актуальные вопросы теории и практики филологических исследований: Материалы II международной научно-практической конференции 25–26 марта 2012 года. Пенза — Москва — Решт: Научно-издательский центр «Социосфера», 2012. С. 13–17.

3.    Беляева И. В. Общая специфика и проблемы медицинского перевода // Профессиональная коммуникация: актуальные проблемы преподавания и исследования: Коллективная монография. Тамбов: ТРОО «Бизнес — Наука — Общество», 2016. С. 197–203.

4.    Голованова Е. И. Паронимия в научном тексте как проблема соотношения языковой формы и содержания // Гуманитарный вектор. Сер. «Филология, востоковедение». 2012. № 4 (32). С. 28–33.

5.    Демидова Е. Н. Лексико-грамматические особенности паронимов в научном тексте // Вестник ЧелГУ. 2011. № 33. С. 46–49.

6.    Короткова И. И. Паронимия в деловом английском языке: классификация и подходы Biсник Днiпропетровського унiверситету iменi Альфреда Нобеля. 2010. № 2. С. 295–316.

7.    Протасова Н. А. Особенности перевода межъязыковых омонимов и паронимов для правильного понимания и перевода в зеркале межкультурных различий // Язык и мир изучаемого языка. 2016. № 7. С. 76–81.

8.    Хасанова Н. Е. Паронимы в медицинских текстах и трудности их перевода: Квалификационная работа. Балтийский институт иностранных языков. 2016. 68 с.

9.    Ширинян М. В., Шустова С. В. Трудности медицинского перевода и способы их преодоления при обучении студентов неязыковых вузов // Язык и культура. 2018. № 43. С. 295–316.

Сравнительно-сопоставительный анализ эпонимов в области медицинской терминологии на примере русского и английского языков

Медведева Елена Викторовна — Магистрант, Тульский государственный педагогический университет им. Л. Н. Толстого, Тула, Россия

Статья подготовлена для публикации в сборнике «Актуальные вопросы переводоведения и практики перевода».

Интеграция российской медицинской науки в глобальное научно-медиинское пространство является одной из первоочередных задач согласно Стратегии развития медицинской науки в Российской Федерации на период до 2025 года [2]. В свете этого актуальной является необходимость формирования реальных, объективных и развитых англоязычных медицинских систем.

Эпонимы – это имена собственные, ставшие в той или иной отрасли знания именами нарицательными. В медицине, как правило, это названия болезней, различных патологических состояний, какого-либо понятия, метода или препарата по личному имени человека, который его открыл, изобрел или описал [1; 6] (например, артерия Арнольда, Виллизиев круг, критерии Макдональда, болезнь Марбурга).

Эпонимы составляют немалую частью медицинской терминологии. В связи с некоторыми исторически сложившимися реалиями медицинские эпонимы в разных языках могут несколько отличаться или же вовсе не сохраняться от языка к языку. Поэтому очевидна необходимость проведения некоторого сопоставительно-сравнительного анализа в данной области медицинской терминологии для исключения полисемии и омонимии.

В данной статье приведена попытка проведения сравнительно-сопоставительного анализа эпонимов медицинской терминологии в области эндокринологии на примере русского и английского языков.

В доступной литературе [1; 3; 4; 5] и интернет-источниках в области эндокринологической терминологии встречается не менее 50 эпонимов, более 50 % из них приходится на обозначение заболеваний или патологического состояния (болезнь Аддисона, синдром Иценко – Кушинга). Проведено исследование на основе интернет-источников (PubMed) о сопоставлении и соотношении эпонимов эндокринологической терминологии на примере английского и русского языков.

Результаты проведенного нами исследования и анализа с поиском эквивалентов приведены ниже в алфавитном порядке (русский алфавит), в паре дан английский эквивалент, устоявшийся в мировой научной литературе. Для некоторых (несколько спорных) моментов, даны подробные объяснения [6].

Аддисонический криз – Addisonian crisis.

Атаксия Фридрейха – Friedreich's ataxia.

Болезнь Аддисона – Addison's disease.

Болезнь Гентингтона – Huntington's disease.

Болезнь Грейвса – Базедова – Graves' disease. В данном примере в мировой англоязычной научной литературе эпоним носит имя ученого, впервые описавшего болезнь (Роберт Джеймс Грейвс описал ее в 1835 году), а Карл Адольф фон Базедов описал заболевание в 1840 году, однако же внес немалый вклад в ее изучение, в связи с чем в русскоязычной литературе эпоним отражает вклад двух ученых [6].

Болезнь фон Реклингхаузена – von Recklinghausen disease.

Граафов пузырек – antral follicle. В данном примере эпоним в англоязычной литературе не сохранился вовсе, а стадия развития яйцеклетки носит биологическое наименование – антральный фолликул.

Грыжа Шморля – Schmorl's nodes. Нередко в русскоязычной научной литературе также встречается термин «узел Шморля». Изначально они были названы немецким ученым Христианом Шморлем, который их и описал, Schmorl-Knötchen, что в буквальном переводе означает «узелки». По своему происхождению этот рентгенологический феномен не является истинной грыжей [6].

Дыхание Куссмауля – Kussmaul breathing.

Зона Лозера – Looser zone.

Карман Ратке –Rathke's pouch.

Клетки Кульчицкого – Kulchitsky cells.

Ногти Пламмера – Plummer's nail.

Островки Лангерганса – islets of Langerhans.

Паращитовидные железы – Sandstrom bodies. В русскоязычной научной литературе за данным органом закрепилось название согласно его топологии (расположенные рядом с щитовидной железой). Но в англоязычной мировой литературе нередко употребляется эпоним по имени исследователя, впервые описавшего эти железы.

Проба Вальсальвы – Valsalva Maneuver.

Проба Лиддла – dexamethasone suppression test [4; 6]. Специфический метод диагностики синдрома Иценко – Кушинга с помощью пробы с дексаметазоном по методу Лиддла в англоязычной научной литературе не упоминается и обозначен просто как «дексаметазоновый тест с подавлением».

Саркома Капоши – Kaposi’s sarcoma.

Синдром Альстрема – Alström syndrome.

Синдром Ашермана – Asherman's Syndrome.

Синдром Барде – Бидля – Bardet – Biedl syndrome.

Синдром Барракера – Симонса – Barraquer – Simons syndrome.

Синдром Берардинелли – Сейпа – Berardinelli – Seip syndrome.

Синдром Барттера – Bartter syndrome.

Синдром Беквита – Видемана – Beckwith – Wiedemann Syndrome.

Синдром Вермера – Wermer's syndrome.

Синдром Вольфрама – Wolfram syndrome.

Синдром Горлина (множественная эндокринная неоплазия типа IIb – МЭН IIb) – Multiple endocrine neoplasia type 2b [4; 6]. В русскоязычной научной литературе нередко при обозначении любого синдрома МЭН употребляется эпоним по имени описавшего его ученого, но в мировой англоязычной литературе для этого типа синдром МЭН эпоним не закреплен.

Синдром Дауна – Down syndrome.

Синдром Иценко – Кушинга – Cushing's syndrome [4, 6]. В данном примере причина двойного наименования эпонима в русскоязычной научной литературе та же – первым заболевание описал Харви Кушинг, а на 12 лет позже него – одесский невролог Николай Михайлович Иценко.

Синдром Клайнфельтера – Klinefelter syndrome.

Синдром Конна – Conn’s syndrome.

Синдром Мориака – Mauriac syndrome.

Синдром Нельсона – Nelson's syndrome.

Синдром Прадера – Вилли – Prader –Willi syndrome.

Синдромом Рабсона – Менденхолла – Rabson – Mendenhall syndrome.

Синдром Сиппла (множественная эндокринная неоплазия типа IIa) – Multiple endocrine neoplasia type 2а [4; 6].

Синдром Тернера – Turner syndrome.

Синдром Шихана – Sheehan’s syndrome.

Синдром Штейна – Левенталя – Stein – Leventhal syndrome.

Стопа Шарко – Charcot Neuroarthropathy [4; 6]. В русскоязычной научной литературе за этим состоянием закреплено два наименования: стопа Шарко и диабетическая нейроостеоартропатия. Англоязычный же эпоним объединяет в себе два этих варианта.

Тельца Геринга – Herring bodies.

Тест Крайля – prednisolone therapy. Такой специфический метод лечения ex juvantibus, как тест Крайля, основанный на попытке убрать воспаление с помощью глюкокортикостероидов (в том числе с помощью преднизолона) в англоязычной литературе приобрел наименование не по эпониму, а по сути самого метода.

Тиреоидит де Карвена – De Quervain’s thyroiditis.

Тиреоидит Хашимото – Hashimoto’s thyroiditis.

Узелки Лиша – Lisch nodules.

Фаллопиевы трубы – Fallopian tubes.

Феномен Сомоджи – Chronic Somogyi rebound. В данном примере английский эпоним дополнен указанием именно на «откат», эффект рикошета, поскольку феномен Сомоджи характеризуется в первую очередь неадекватным ответом организма на передозировку инсулина и рикошетным повышением уровня сахара в крови.

Хондродисплазия Янсена – Jansen metaphyseal chondrodysplasia.В данном примере английское наименование синдрома раскрыто более подробно: указана локализация данного состояния, а именно метафиз кости.

Шкала Ферримана –Гoллвея – Ferriman– Gallwey Score.

Эффект Вольфа – Чайкова – Wolff – Chaikoff effect.

Таким образом, была рассмотрена 51 языковая единица – эпоним, к каждой из которых был подобран англоязычный эквивалент с помощью анализа англоязычной научной литературы официальной библиотеки PubMed.

Согласно полученным данным, 39 из 51 термина (19,9 %) – это те, которые при переводе не подверглись изменениям. 12 же терминов (6,1 %) – это те, которые утратили эпонимичность и/или носят имя другого ученого.

В заключение необходимо отметить, что приведенный список эпонимов, естественно, нельзя считать полным. Работа в данном направлении требует дальнейших исследований, что поможет улучшить качество перевода русскоязычных исследований и публикаций на английский язык для предоставления их мировой научной общественности.

Библиографический список

1.        Литвицкий П. Ф. Словарь медицинских терминов. М.: Моск. мед. акад. им. И. М. Сеченова, 2004. 252 с.

2.        Стратегия развития медицинской науки в Российской Федерации на период до 2025 года.URL:https://www.rosminzdrav.ru/documents/5413-rasporyazhenie-pravitelstva-rossiyskoy-federatsii-ot-28-dekabrya-2012-g-n-2580-r.

3.        Толковый словарь избранных медицинских терминов (эпонимы и образные выражения) / Под ред. Л. П. Чурилова, А. В. Колобова, Ю. И. Строева. СПб.: ЭЛБИ-СПб, 2010. 336 с.

4.        Эндокринология.Национальное руководство. Краткое издание / Под ред. И. И. Дедова, Г. А. Мельниченко. М.: ГЭОТАР-Медиа, 2013. 752 с.

5.        Энциклопедический словарь медицинских терминов / Под ред. Б. В. Петровского. М.: Советская энциклопедия. Т. 1–3. 1983.

6.        Bailey H., Bishop W. J. Notable Names in Medicine and Surgery. 3^rd ed. L.: H. K. Lewis, 1972.

Языковая личность переводчика как медиатора процесса коммуникации(из опыта работы с иностранными студентами-медиками)

Стул Татьяна Григорьевна — Канд. пед. наук, доцент, доцент кафедры иностранных языков и профессионального перевода, Тамбовский государственный университет им. Г. Р. Державина, Тамбов, Россия

Статья подготовлена для публикации в сборнике «Актуальные вопросы переводоведения и практики перевода».

Сегодня научные, культурные и экономические связи на уровне международного общения развиваются особенно интенсивно. Также происходит расширение границ миграции, развитие средств информации и современных технологий. Все перечисленные факторы объясняют возрастающую роль и значимость перевода в разных сферах нашей жизни. В данной статье мы рассмотрим такой аспект переводческой деятельности, как влияние языковой личности переводчика на процесс перевода, базируясь на нашем опыте работы с иностранными студентами-медиками.

В последние годы увеличивается количество иностранных студентов, обучающихся с привлечением переводчиков, что ставит перед преподавателями и переводчиками задачу повышения эффективности обучения данной категории студентов. Возникает потребность в переводчиках, являющихся специалистами, свободно владеющими своей профессией, и ориентирующихся в смежных областях, готовых к постоянному профессиональному росту.

Любое учебное занятие представляет собой диалог между преподавателем и студентом. В случае же преподавания на языке-посреднике (английский, французский) переводчик находится во взаимодействии с субъектами, являющимися носителями разных языков и относящимися к разным культурам. Устный переводчик как языковая личность осуществляет профессиональную деятельность в специфических условиях межкультурной коммуникации – в рамках непосредственного взаимодействия представителей разных культур. Активная позиция языковой личности устного переводчика как посредника между двумя языками в условиях межкультурной коммуникации не может быть недооценена.

Устный перевод в условиях обучения осуществляется в рамках официального или неофициального регистров общения, и в каждом из них проявляются эмоции, что объясняет возможность возникновения конфликтных ситуаций, и именно от профессионализма переводчика зависит успешность межкультурной коммуникации. Специфика переводческой деятельности определяется в большой мере тем, что переводчик выполняет социальную функцию посредника. По утверждению И. И. Халеевой, релевантной оказывается при этом подготовка специалиста «в области не только, а порой даже – и не столько) межъязыковой, но и интерлигвокультурной коммуникации» [9, с. 64].

По мнению С. В. Серебряковой, «перевод представляет собой опосредованную дискурсивную деятельность, которая требует сосуществования в сознании переводчика когнитивных моделей родной и инофонной культур, включающих, наряду с общими знаниями о мире и собственно языковыми знаниями, знание скриптов коммуникативных событий, фреймов речевых актов, составляющих эти коммуникативные события, релевантных контекстных параметров ситуаций общения и их культурной интерпретации, а также принципов и максим речевого общения, принятых в обеих культурах, составляющих так называемые дискурсивно-прагматические знания» [8, с. 26].

Отношения, которые возникают между переводчиком как языковой личностью и его окружением, сложны и неоднозначны. Переводчик – вторичная языковая личность, он не создает смыслы, он их транслирует. Адресант и адресат обмениваются смыслами, а переводчик лишь оперирует ими. Вместе с тем нельзя не признавать идею приращения смысла, что имеет место в любом переводе: в переводческом пространстве в поле адресата, адресанта и собственно переводчика формируется свой смысл. Доминантную роль в этом процессе играет поле переводчика. В результате каждый перевод не менее уникален, чем текст оригинала, а при переводе одного и того же текста на разные языки в каждом случае будут получены своеобразные тексты, доказательством чего может служить обратный перевода одного и того же текста с разных языков на исходный язык.

Остановимся на концепции переводческого пространства. Как отмечает Л. В. Кушнина, «перевод, как и любая другая сложная система, имеет свою структуру. Это структура нелинейной конфигурации, организованная в виде пространственно-временного континуума. Указанный континуум мы определили как переводческое пространство, которое формируется вокруг содержания текста оригинала и простирается до содержания текста перевода. Каждый из элементов переводческого пространства формирует свою полевую структуру смысла (поле). Взаимодействуя друг с другом в континууме переводческого пространства, эти поля влияют на смыслотранспонирование, вследствие чего сам процесс оказывается нелинейным» [4, с. 15]. «Развертывание переводческого пространства, его осмысление переводчиком, осуществление синергии дифференциальных смыслов приводит к порождению гармоничного текста перевода, смыслы которого соразмерны смыслам текста оригинала. Переводчик по-новому смотрит на перевод, он поистине “погружается в поиск” разнообразных смыслов текста. Переводчик сознательно “выстраивает” собственное переводческое пространство, извлекая разнообразные эксплицитные (явные) и имплицитные (скрытые) смыслы, каждый из которых имеет собственное смысловое поле» [4, с. 17].

И если в художественном тексте невозможно уловить и понять абсолютно все смыслы, заложенные автором, то в медицинском переводе максимально полная эквивалентность полей является приоритетной задачей переводчика. Профессиональное общение – это сложный многоступенчатый процесс, направленный на обмен информацией участников общения, обеспечивающий информированность партнеров и аргументацию позиций. Этот процесс зависит от предшествующего практического опыта общающихся, окружающей обстановки (условий общения), от уровня владения языковым и речевым материалом.

Активная позиция переводчика как языковой личности влияет на изменение текста, он выступает медиатором культур. Рассмотрим понятие «языковая личность». Структура языковой личности может быть представлена в виде модели, состоящей из трех уровней: вербально-семантического, или лексикона, лингвокогнитивного, или тезауруса, имотивационного, или прагматикона [3, с. 36]. Следует отметить, что когнитивный уровень воплощен в тезаурусе языковой личности переводчика и во многом зависит от национальной языковой картины мира.

Согласно разработанной Л. В. Кушниной концепции переводческого пространства и теории гармонизации, «в процессе становления языковой личности переводчика происходит формирование профессиональной переводческой картины мира, в основе которой лежит гармоничное мировоззрение, что обусловлено наличием новой аксиологической переводческой доминанты – категории гармонии » [5, с. 72].

В чем же заключается специфика языковой личности переводчика? Любая информация, проходя через индивидуальное сознание человека, несет своеобразный отпечаток его индивидуальности, т. е. информация на входе и на выходе неидентична. Это характерно не только для межкультурной, но и для монокультурной коммуникации. Как отмечал Ю. М. Лотман, в «нормальном человеческом общении… заложено предположение об исходной неидентичности говорящего и слушающего» [6, с. 15].

Как пишет О. А. Бурукина, «перевод с языка на язык представляет собой не что иное, как трансформацию менталитета» [1, с. 8]. Традиционно языковая личность переводчика оценивается как вторичная языковая личность. В исследованиях А. Н. Плехова вторичная языковая личность определяется как «коммуникативно активный субъект, способный в той или иной мере познавать, описывать, оценивать, преобразовывать окружающую действительность и участвовать в общении с другими людьми средствами иностранного языка в иноязычно-речевой деятельности» [7, с. 3].

При осуществлении устного перевода учебных занятий переводчик работает в непосредственном контакте с коммуникантами, когда возможна обратная связь с участниками межъязыкового общения. При наличии обратной связи с говорящим есть возможность переспросить, уточнить значение незнакомого термина. При наличии обратной связи со слушающими есть возможность следить за их реакцией, регулировать темп свой речи, использовать дополнительные пояснения. В подобных случаях переводчик выступает в роли дополнительного участника коммуникации, отвечая на вопросы и выполняя просьбы участников акта коммуникации.

При устном переводе в условиях непосредственного контакта с обоими коммуникантами зачастую складывается ситуация беседы, когда коммуниканты обмениваются репликами, поочередно выступая в роли говорящего и слушающего. Полнота понимания может варьировать в зависимости от наличия пауз и темпа речи. Переводчик прогнозирует последующее содержание текста на основе уже воспринятой информации.

Особо необходимо обратить внимание на способность языковой личности переводчика преобразовывать окружающую действительность, т. к. от профессионализма переводчика зависит уровень общения представителей нескольких культур, в нашем случае (обучение иностранных студентов на языке-посреднике) от переводчика в определенной степени зависит успешность процесса обучения. А. Б. Бушев полагает, что современный переводчик должен обладать следующими компетенциями: аналитической, креативной, эмоциональной, – а также умением распознавания и продуцирования текстов на двух контактирующих языках [2, с. 26].

Действительно, нельзя не согласиться, что каждый из субъектов в структуре занятия отличается определенным набором психологических особенностей и умений коммуникации. Все это, несомненно, влияет как на процесс общения, так и на его конечный результат – приобретение студентами знаний. Переводчик не должен вмешиваться в конфликт, но ему следует стараться сохранить или создать положительный настрой занятия. Способность переводчика определять и учитывать темперамент и характер преподавателя и студентов помогает уменьшить эмоциональную напряженность при осуществлении коммуникации. Переводчику необходимо знать и воспринимать все регистры общения и переводить их согласно ситуации. Очевидно, что языковая личность устного переводчика играет значительную роль в процессе межкультурной коммуникации.

Британская Национальная сеть переводчиков (National Network for Interpreting) разработала свою систему критериев, на основании которых осуществляется подготовка специалистов и оценивается степень их профессиональной компетентности. Эта система включает прежде всего отличное владение родным языком и языком перевода, эмпатию, эмоциональную стабильность и стрессоустойчивость, развитое чувство инициативы, выдержку, способность к анализу и синтезу, культурную осведомленность, тактичность и дипломатичность, гибкость и адаптивность, умение работать в команде и др. [10]. Очевидно, что этот обширный перечень включает не только лингвистические и коммуникативные умения, но и личностные качества и способности, а также профессионально значимые знания и навыки.

Перевод иноязычного текста – как устного, так и письменного – сопряжен с множеством переводческих трудностей. Проблемы, возникающие в процессе перевода, можно разделить на лингвистические (связанные с неологизмами, фразеологизмами, афоризмами и переводом терминов), культурологические (обусловленные различиями культурных ценностей и адекватной передаче их на языке перевода), социальные и научно-технические. В процессе перевода переводчику приходится решать как чисто языковые проблемы, так и проблемы социолингвистической адаптации текста. Медицинский перевод, как и любой другой специализированный перевод, имеет ряд особенностей. Переводчику следует обладать обширными знаниями в области медицины и уметь ориентироваться в огромном массиве современной медицинской терминологии, чтобы обеспечить адекватный перевод медицинского текста.

Помимо овладения основными понятиями переводоведения, переводчик должны выработать переводческое мышление, которое лежит в основе действий переводчика. Трудность выработки переводческой стратегии заключается в том, что ее нельзя сформировать путем изучения каких-то правил. Необходимый профессиональный подход к переводу формируется у переводчика постепенно в процессе длительной практической деятельности. Стратегия переводчика при решении конкретных задач зависит, в первую очередь, от определения цели перевода и условий его выполнения. Переводчик должен четко представлять, для чего и для кого он переводит, какую задачу будет выполнять создаваемый им текст, как этот текст будет использован.

Профессиональный переводчик должен обладать лингвистической и прагматической компетенцией, общими знаниями, на которых строится запас общей и специализированной лексики, необходимой для понимания и перевода по конкретной тематике. Еще раз подчеркнем, что перевод основан на правильном понимании адресанта (говорящего) переводчиком. Совершенно очевидно, что подобная координация между переводчиком и докладчиком достигается не всегда.В ряде случаев переводчик переводит не то, что сказал адресант, а то, что он намеревался сказать (intended message), но не озвучил вербально. Но любой переводчик может оказаться в такой ситуации, когда определенный сегмент текста или какой-либо термин оказывается непонятным по различным причинам. В подобном случае возможно использование различных стратегий.

Выбор стратегии зависит от множества факторов. Следует упомянуть о компенсации, которая часто осуществляется за счет использования более широкого контекста в переводимом языке по сравнению с переводящим, и о стратегии компрессии, которая дает возможность выразить мысль более идиоматично и избежать вероятных ошибок, прежде всего при переводе на неродной язык. Стратегия ожидания применяется для получения более широкого контекста. Возможность применения стратегии вероятностного прогнозирования обусловлена избыточностью речи. Она особенно актуальна в условиях осуществления перевода одной и той же дисциплины и даже одной и той же темы при работе с разными преподавателями. Чем выше избыточность речевого акта говорящего, тем больше вероятность того, что стратегия вероятностного прогнозирования будет успешной. В некоторых ситуациях, когда переводчик не может найти эквивалент на переводимый язык, используется стратегия знакового перевода, что может привести к буквализмам, однако отсутствие на языке перевода ключевого понятия может привести к потере смысла высказывания.

Медицинский перевод считают специальным видом научно-технического перевода. Распространено мнение, согласно которому медицинский переводчик должен являться специалистом в области медицины. С другой точки зрения, основным занятием медицинского переводчика является собственно перевод с одного языка на другой, а подобная деятельность предполагает наличие специальных знаний в области переводоведения. Конечно же, наличие профессионального образования в области как медицины, так и лингвистики кажется идеальным сочетанием для формирования профессиональной компетенции медицинского переводчика, но является не таким частым явлением, поэтому следует отметить, что фоновые и тематические знания, так же как и все структурные компоненты переводческой компетенции, играют огромную роль для успешной деятельности переводчика с лингвистическим образованием, именно его языковая личность обеспечивает эффективность процесса коммуникации.

Библиографический список

1.        Бурукина О. А.Перевод в контексте современной когнитивной парадигмы // Вестник МГЛУ. Перевод как когнитивная деятельность.М., 2003. С. 5–21.

2.        Бушев А. Б.Русская языковая личность профессионального переводчика: Автореф. дис. … д-ра филол. наук. М., 2010.21 с.

3.        Караулов Ю. Н.Русский язык и языковая личность.М.: Изд-во ЛКИ, 2007.264 с.

4.        Кушнина Л. В. Переводческое пространство как стратегия межъязыкового и межкультурного взаимодействия // Лингвокультурный компонент в переводческом пространстве:Коллективная монография / Под ред. Э. М. Рянской. Нижневартовск: Изд-во Нижневарт. гос. ун-та, 2014. 135 с.

5.        Кушнина Л. В., Силантьева М. С. Языковая личность переводчика в свете концепции переводческого пространства // Вестник Пермского университета. Российская и зарубежная филология. 2010. Вып. 6 (12). С. 71–75.

6.        Лотман Ю. М.Семиосфера. СПб.: Искусство, 2004. 704 с.

7.        Плехов А. Н.Психологические условия развития вторичной языковой личности преподавателя-лингвиста: Автореф. дис. … канд. психол. наук. Н. Новгород, 2007. 23 с.

8.        Серебрякова С. В. Языковая личность переводчика как результат реализации лингвокогнитивного потенциала обучаемого //Вестник Ставропольского государственного университета. 2008. № 58. С. 25–30.

9.        Халеева И. И.Подготовка переводчика как«вторичной языковой личности» //Тетради переводчика:Научно-теоретический сборник.Вып. 24.М.:МГЛУ, 1999. С. 63–72.

10.    Interpreting Skills Map. URL: http:// www.nationalnetworkforinterpreting.ac.uk/tasks/int_skills/player.html.